Я думаю только о Грейс. Только она имеет значение. Миллион вариантов пролетает в голове перед тем, как я требую водителя вернуть меня обратно к зданию аэропорта. Он соглашается не сразу, лишь под давлением, когда я беру его за форму и стискивая ткань в кулаках, рычу:
– Моя девушка в дерьме, ты вернёшься назад!
И вот автобус буквально летит обратно, а следом мои ноги по плитке. Подобную скорость я ещё никогда не развивал, чему сам удивляюсь. В голове каша, перед глазами пелена, в коленях дрожь, но я изо всех сил стараюсь удержать собственный корабль в виде нервного срыва на плаву. Кажется, я даже привык и смирился с вечными колебаниями и штормами океана, который бушует внутри меня.
Нахожу глазами машину на парковке в первую очередь благодаря тому, что Иви вылезла из окна и начала активно размахивать руками. Трудно не заметить её красный пиджак и помаду на губах. Она охренеть, какая красивая, но Грейс всегда будет номер один для меня. Никто и никогда не сравнится с ней ни в чём, даже в элементарной лени, когда она собирала волосы в какушку на макушке и надевала мешковатую одежду, садясь за сериалы. Она всегда была идеальной, и такой остаётся.
– Что происходит? Я только что просрал семьдесят долларов и второй рейс.
– Садись, поехали, – приказным тоном, говорит Иви, на что я выгибаю бровь, но прыгаю в салон.
– Объясните мне.
Остин хлопает глазами, смотря то на родителей, то на меня. Скорей всего, у нас одинаковое выражение лица.
– Отец в отъезде. Никто не узнает, что ты был там, если, конечно, ему не донесёт охрана, но для этого пройдёшь через задний вход, – продолжает девушка, игнорируя мои вопросы и просьбу.
Может, это просто сюрприз? На сердце теплеет, и я уже предвкушаю одни из самых лучших минут за прошедшие дни. Нам многое нужно наверстать. Мысли о том, как я сдеру с неё одежду одним взмахом руки – сжигает дотла, проходится ерзать по кожаному креслу и ловить вопросительный взгляд Остина. Какое счастье, что этот мальчуган не умеет читать мысли, ему слишком рано заглядывать в мою голову. Фантазии, которые могут свести с ума – лишат его зрения и вообще здравого мышления, да и детства тоже.
Пока я пребываю в розовых грёзах, придумывая сотни сюжетов, машина резко тормозит, из-за чего я чуть ли не бьюсь лбом о кресло впереди. Разглядываю огромное белое здание, но ничего не говорит о каком-то приятном месте, потому что единственное, что более-менее понятно – серые железные двери. Она тут же открывается, и из неё появляется женщина в белом халате. Внутри обрывается абсолютно всё. Жизненные силы покидают в одну секунду, а пальцы вцепляются в сидение.