— Ага. — Мы согласно киваем, и он бросает нам ключи с брелоком в виде куска древесины с номером одиннадцать.
— Отправляйтесь в домик и распакуйте вещи. Обед в тринадцать ноль-ноль.
Я и Флориан, забрасываем сумки за спину и плетемся по тропинке за такими же придурками как сами. Впереди идущие парни, громко обсуждают телок и решают, кому какая достанется. Сопляки. Нам с Фло, не надо гадать кто следующая на очереди, ведь вполне можем поделить одну на двоих.
Подъемы, разминка на центральной равнине, мне привычны. Я много месяцев проводила на спортивных сборах и без проблем, могу встать в пять утра, чтобы сделать зарядку и принять душ. Моя соседка — пышноволосая, рыжая фурия, спит до последнего, а потом срывается, как ошпаренная курица и бежит в ванну. Целую неделю, я рассказываю о ней Ариэль, с которой довелось встретиться лишь однажды до моего отъезда. Подружка является лицом модного молодежного дома и практически никогда не бывает в штатах. Теперь, когда она целый месяц будет тусоваться под родительским крылом, я должна заботиться о кучке разгильдяев. На вчерашней встрече, одна девчонка по имени Дикси фон Трейн, вела себя отвратно и постоянно комментировала поставленные мной задачи. То ей трудно сгибаться пополам, то она не в силах подтянуться два раза. Своими жалобами, я уже конкретно довожу Ариэль и подруга, просит говорить по-существу. Ей куда важнее узнать о симпатичных парнях, чем о лагерной жизни и моих конфликтах с богатенькими сучками. Но что мне сказать на вопрос о парнях? Здесь кругом одни обкуренные выходцы из элитных школ и избалованные лентяи, которым море по колено. Лишь один на секунду привлекает мое внимание. Он смотрит на меня исподлобья в столовой и так эротично откусывает кусок ветчины, что у меня урчит в животе. Нет, это не несварение, а самое настоящее возбуждение. Имеется лишь одна маленькая проблемка: у него на теле много татуировок. Парочку я разглядела в вырезе рубашки, а одну на правой руке. Не понимаю, зачем уродовать себя и быть как все эти мальчики из Инстаграма. Инстинктивно морщусь, вновь вспомнив его рисунки. Тропинка в сосновом лесу сужается и выводит меня на скалистый выступ. Передо мной открывается сумасшедший вид: изумрудное озеро, с нефритовым дном и разбросанные по каменистому берегу огромные валуны.
Где-то внизу, слышатся голоса и смех. Я подхожу к самому краю и вижу группу подростков, что по очереди спрыгивает с каната прямо в воду. К единственному дереву, привязано колесо, и оно трещит от веса обнаженных тел. Они соревнуются, у кого получится залететь дальше: у тех, кто на веревке, или у тех, кто держится за покрышку. Я улыбаюсь, представляя, как лечу ввысь, не ощущая никакого страха. Было дело, что прыгала с тарзанки с Бруклинского моста на свой день рождения. Я выгибаюсь ниже и замечаю, как одну из моих подопечных, скромную девочку лет пятнадцати, насильно усаживают внутрь колеса и сильно раскачивают. Она кричит, что не умеет плавать. Напряжение пробивает мои внутренности и коктейль злости, вот-вот расколет сосуды. Снова громкие крики и длинноволосая девчонка идет ко дну. Секунда, две, она не выныривает. Высокорослый блондин, начинает почесывать затылок, вместо того, чтобы вытащить бедняжку. Еще три секунды и моему терпению приходит конец. Я сигаю с обрыва и жестко вхожу в воду. Мне быстро удается найти холодную ладонь и дернуть на себя. На берегу творится вакханалия и толпа сбивается в кучку. Все ждут. Я шумно появляюсь на поверхности, вытягивая хрупкую девчонку. Мне вызывается помочь тот парень, что исследовал взглядом за обедом. Вдвоем, мы укладываем ее на вещи, разбросанные по разноцветной гальке, и я склоняюсь, чтобы проверить дыхание. Знания по оказанию первой помощи, приходятся, кстати, и вскоре карие глаза, медленно открываются. Сгустки проглоченной жидкости, выплескиваются из ее рта, и она ослаблено ложится на спину.