– Но в Европе не сразу зашло так далеко?
– Не сразу. Все менялось на глазах. И что? Она прозрела? Евросоюз пытался, правда, контролировать потоки мигрантов. Спецслужбы заметили, что они постоянно меняют направление и устремляются туда, где больше шансов преодолеть защитные барьеры. Считать это случайным было наивно. Похоже, процессом руководят, осуществляя операцию по мирному захвату континента. Точнее сказать – относительно мирному. Потому, что усиление пограничного контроля, попытки отделить от беженцев группы агрессивно настроенных парней вызывали ожесточенное сопротивление. Они прорывались силой. Закрыть свои границы Евросоюз был уже не способен. Не помогали ни колючая проволока, ни заборы.
– Кто же эти заговорщики?
– Возможно, никто этого не узнает. Но стихийным такое переселение народов было лишь отчасти. С иллюзиями расставаться нелегко. Идея создания мультикультурного общества оказалась живучей. Росла преступность, женщины боялись выходить на улицу в одиночку, совершались теракты, гибли люди, рушился складывавшийся веками порядок. А либералы проводили демонстрации в защиту притесняемых мигрантов. В мусульманских кварталах вылазки террористов вызывали плохо скрываемое ликование, особенно среди молодежи. Не замечать такое можно, только если очень не хочется. Добровольная слепота – составная часть толерантности.
– Да. Там толеранты, тут толерасты.
– Ну и ну! Откуда эти словечки? На тебя не похоже.
– Сами выскакивают. Ты всегда говорил, что язык развивается. Я смотрю на вещи проще.
– Не прибедняйся. Ты профи, образованный специалист высшего класса. Ты мой старший брат. Я знал – ты рядом, и это придавало мне уверенности и дома, и в школе, и даже в университете. А особенно, сейчас. Папа всегда ставил мне в пример твой сильный характер, умение работать.
– Хватит подлизываться. Не отвлекайся.
Беседу вновь прервала девушка, поставившая на стол горячее. С детства братьев приучили разговоров за едой не вести, к тому же она оказалась вкусной. Ели, обмениваясь репликами, отдавая должное искусству повара. Народу поубавилось. Оставались лишь троица молодых людей, да мужская пара постарше. Видимого интереса к братьям никто не проявлял. В ожидании кофе они продолжили разговор.
– Ну что, назад в Европу? Или с нее хватит?
– Нет уж, история требует завершения. Времени сегодня у нас навалом.
– Как скажешь. Знать не вредно. Итак, попытки поставить миграцию и мигрантов под контроль ни к чему не привели. Ассимилироваться мусульмане, которых становилось все больше, не собирались. Положение европейцев ухудшалось. На содержание миллионов иждивенцев – многодетных семей, стариков, а заодно и вполне трудоспособных мужчин – требовалось все больше денег. Экономика трещала по швам. Большой бизнес отреагировал закрытием предприятий, выводом их в другие регионы. Рабочих мест становилось все меньше, как и работников, покидавших Европу.