– И даже это не останавливало беженцев?
– Остановить их не могло ничто. У них не было выбора. Возвращаться было некуда. Только в Европе видели они свое спасение.
– Ситуация еще та! Ни им, ни Европе не позавидуешь.
– В Европе масштабы трагедии оценили не сразу. А когда поняли, было поздно. Миллионы мигрантов-мусульман, буквально прорвавшихся в Европу в эти годы, состояли, в основном, из доведенных до отчаяния беспомощных людей, спасавшихся от ужасов войны. Ни о каком захвате Европы они не помышляли. Спасали свои жизни. Но с ними в Европу рванула и довольно крепкая молодежь, надеявшаяся получить там бесплатное жилье, хорошие пособия и прочие блага. Эти не выглядели несчастными, некоторые имели и деньги, и недешевые смартфоны. Они искали благополучия и об исламизации Европы тоже не помышляли. Правда, и работать не рвались. Реальную опасность представляли третьи. С беженцами в Европу проникли тысячи боевиков, прошедших кровавую школу уничтожения неверных, разрушения всего, что не отвечало их искаженному представлению о сути ислама. Они признавали только силу, ни в грош не ставили чужую жизнь, не дорожили и своей. Жестокие и бессмысленные теракты, которые совершались смертниками-шахидами, были делом их рук. Количество жертв росло. Спецслужбы Франции, Бельгии, Германии и других стран смогли выявить сотни террористов и их пособников, но на большее их не хватило. А это было только начало.
– И даже тогда толеранты не прозрели?
– Некоторые задумались, пугаясь собственных мыслей. Их добрые дела не вызывали адекватную ответную реакцию. Жестокая ирония судьбы. Приверженность идеалам демократии помогла Европе возвыситься. Отсутствие чувства меры обратило беспредельную демократию и толерантность в оружие саморазрушения.
– Ты, вижу, стал философом. Говоришь, как по писанному.
– В Европе это мало кто понимал. Не будь Дэвида, и я бы знал не больше. Незнание – повод не думать о неприятном, спрятать голову в песок. Вижу, достал тебя невеселым разговором.
– Нисколько. Но для меня это почти китайская грамота. Не потому, что трудно понять, а потому, что и в голову такое не приходило. Кому здесь нужна Европа? Хочешь учиться – езжай в Канаду или Англию, как мы с тобой. Для отдыха есть Карибы, Африка. Европа, вроде, и ни к чему. То ли она есть, то ли ее нет. Какая разница?
– Прежней Европы нет уже давно. Но здесь это мало кто знает.
Официантка принесла салаты, и они некоторое время молча ели. Пит решил не останавливать брата, которого воспоминания о жизни в Англии отвлекали от грустных мыслей и от проблем, которые им еще предстояло решить. И он вернул Алекса к прерванному разговору.