Если у нас что-то не срастется с работодателями, к которым Юлия Владимировна направит нас завтра – значит нам точно повезет послезавтра. Не можем же мы постоянно обламываться – спотыкаться, как деревенский дурачок, об одно и то же бревно. «Бригантине» тоже выгодно поскорее пристроить мою девочку – и получить свои вожделенные деньжата. Невозможно вообразить, чтобы в безбрежном океане мегаполиса, где рыбьими косяками снуют миллионы кое-как обустроивших свою жизнь людей, не нашлось бы вакансии для моей милой.
Я решил: в первый рабочий день Ширин я куплю цветы и любимый нами торт «Змеиное молоко». Когда порядком уставшая, моя девочка придет домой – увидит: на кухне погашено электричество и горят декоративные свечи, в банке с водой – алые гвоздики, а в тарелках – вкусняшка. Сюрприз от любящего мужа.
В ночь перед поездкой в «Бригантину» мы долго не смыкали глаз. Глядя в темноту, любимая вслух гадала, какие работу предложит агентство.
– Может – официанткой?.. Как ты думаешь?.. – полушутя и полусерьезно спрашивала меня моя милая. – Я не уроню поднос с кушаньем?.. Не вылью ли ненароком горячий суп на лысину клиента?.. Я чувствую себя неуклюжей, как корова.
– Ну какая ты корова?.. – ласково отозвался я. – Ты, скорее, большеглазая телочка.
Ширин боялась, что – если устроится гардеробщицей – будет не слишком проворно выдавать людям куртки. И что в апреле опять останется без работы, потому что в теплое время года ни куртки, ни шубы никто не носит и в гардероб не сдает.
– Или вот буду я техничкой, – продолжала рассуждать моя девочка. – Вытру пол, а тут кто-нибудь зашедший с улицы продефилирует в грязных ботинках. И снова по линолеуму растечется коричневая жижа. Тогда, значит, тряпку в зубы и вперед – снова наводить блеск.
Я только крепче обнимал свою пери и тихонько смеялся. На самом деле, никакая работа не пугала Ширин. Моя милая готова была стать гардеробщицей, техничкой, кассиршей в супермаркете, продавщицей горячих пирожков. Лишь бы продлили визу и платили копеечку. Наши с моей девочкой желания были предельно скромны. Как у воробышков, клюющих букашек и соринки. Так что я не понимал, почему старуха-судьба обрушивает удары своей клюки именно на нас, а не на подобных Бахрому наглецов с загребущими лапами. Должно быть, дряхлая ведьма не только горбатая и колченогая, но и слепая.
– Я все жду, – изменившимся, как бы надтреснутым, голосом сказала Ширин, – когда нам ответят суд и прокуратура?.. Да и толстый капитан Арсений Петрович должен позвонить. Он ведь обещал проверить Бахрома.