Моя девочка подумала немного. И кивнула:
– Хорошо. Я все сделаю для того, чтобы мы остались живы. Но если мы окажемся хроническими неудачниками, и дело дойдет-таки до самоубийства – тогда, смотри, не струсь.
– Обещаю, – сказал я.
Поразительным образом, разговор нас облегчил. Хотя говорили мы о нерадостных вещах – с плеч точно рухнула глыба. Мир вдруг стал простым, как чередование белого и черного. Как детсадовская игра: угадай, в каком кулачке зажата конфета. Не надо ни о чем думать: Ширин устраивается на работу и продлевает визу – либо мы оба умрем. Не самое выгодное пари с насмешливым роком – но я свято уверовал, что нам не выпадет «умри». Кулачок, на который мы укажем, разожмется – и мы получим вожделенную карамельку.
Но и мысль о смерти не казалось такой уж страшной. Что хуже: смерть или видеть запредельную тоску на лице любимой девушки?.. Смерть – или полные жгучей печали вздохи твоей милой по ночам?.. Я думал, я уверен был: мне хватит запала вместе с Ширин покончить с собой.
Вдохновленные, я и моя девочка завели новый жизненный распорядок. Клянусь: мы оба надеялись на успех, на то, что не докатимся до суицида. Совсем молодые – мы испытывали естественное отвращение к смерти. Мы перестали транжирить мою пенсию на фаст-фуд. И даже рассчитывали отложить немного денег на будущее, за которое боролись.
С утра пили молочный кофе, иногда с печеньем, и тихонько разговаривали. Оба по природе молчуны – мы теперь испытывали потребность делиться друг с другом мыслями и чувствами. После кофе Ширин садилась за ноутбук и открывала сайт с вакансиями. Я старался не мешать ей; торчал в другой комнате или на кухне. Моя милая перебирала объявления о работе точно бисер. По подходящим – звонила. Через стенку я слышал звонкий, как родник, голосок моей возлюбленной.
Просидев перед монитором три или четыре часа, моя девочка шла на кухню стряпать обед. Пока исходящее паром овощное варево кипело и булькало на плите, мы успевали выпить по кружке ароматного чаю и чуток поговорить. Бывало, в шутку считали падающие за окном пушистые снежинки. Мы дарили один другому особую нежность и теплоту. Кроме нас самих – в безбрежном мире у нас не было никого. Мы были, как жмущиеся друг к другу два выброшенных на улицу котенка.
После обеда – гуляли. Целый час бродили по лесопарку. Лесопарк был раскрашен в два цвета: в белый цвет снега – и в черный цвет кривых древесных стволов. А над нашими головами – широко раскидывалось серое небо. Мы резвились на легком морозце, как две газели – оставив дома все дела и заботы. Играли в снежки. А иногда, держась за руки, просто петляли по лесопарковым тропинкам и вслух мечтали.