Меня начинало тошнить от фильма. Нам показывали красочные будни двух никчемных людишек, которые зажрались, как кабаны в дубовой роще, и разве только не хрюкают от сытости. У топ-менеджера и художницы все есть: спят на мягком, едят до треска в пузе, сорят деньгами направо и налево. Единственное, чего у «бедолаг» нет – это проблем. Но, по скудости ума, два лощеных представителя верхнего слоя среднего класса – сами изобретают для себя проблемы.
Ободок унитаза?.. Серьезно?.. Вас бы, голубчики, ненадолго засунуть в наши шкуры. Тогда бы вы распробовали, что это такое: каждый свой день проживать как последний – потому что не знаешь, какие неприятные сюрпризы преподнесет тебе непредсказуемое «завтра». Э, да что там!.. Вы мимозы, выращенные в теплице. И двинулись бы рассудком уже оттого, что на обед вам пришлось бы выбирать либо макароны, либо картошку. Вот и узнали бы немного – что значит вдвоем жить на одну инвалидскую пенсию!..
Меня разбирал смех. Но не добрый, а колючий едкий смех, переходящий то ли в рык, то ли в хрип. Мне хотелось кулаком долбануть по экрану, на котором кипели позорные страсти вокруг унитаза. Зачем вообще снимают такие фильмы?.. Не для того ли, чтобы бедняки – вроде нас с Ширин – поглядев на чужую безоблачную жизнь, острее почувствовали бы себя запряженными в ярмо скотами?..
Моя милая тронула меня за плечо:
– Плохой фильм – да?..
– Да, – охотно согласился я.
– Давай не будем досматривать?.. Ляжем-ка спать, – сказала Ширин.
Я облегченно выдохнул, точно снял с плеч ношу. Умница моя девочка!.. Лечь в постель, погасив свет – это самое лучшее, что мы можем сделать. Конечно, мы не сразу уснем. Но в темноте хотя бы не будем видеть грусть на лицах друг у друга. Молчание будет не таким тягостным, как при зажженном электричестве. А там сон не укутает нас в свою кисею.
Мы убрали ноутбук. Расстелили постель. Осталось только раздеться, вырубить свет и нырнуть под одеяло. У моей милой, которая расстегивала пуговицы рубашки, пальцы вдруг затряслись. Любимая всхлипнула и посмотрела на меня полными слез глазами – так, что внутри у меня что-то оборвалось. Моя нежная роза как бы спрашивала взглядом: «Как?.. У нас и сегодня ничего не получилось?.. Бахром в самом деле не позвонил?.. У меня по-прежнему нет работы?.. Визу мне не продлят?».
Я опустил голову. Что я мог сделать?.. Что сказать?.. Прижать Ширин к себе – и шептать ей на ушко сладенькую ложь, что скоро все образуется?.. Не сегодня – так завтра дела пойдут на лад?.. Но прежде, чем я шагнул к милой – телефон моей девочки заиграл мелодию звонка.