– Постараемся поспать. Пока спишь, организм будет бороться с болезнью. Пусть тебе приснится что-нибудь доброе. Я тебя люблю.
Через какое-то время Ширин забылась тревожным сном. Она то вздрагивала, то вздыхала, то шарила рукой по одеялу. Я смотрел на любимую – а сам не мог заснуть. Безрадостные мысли пуще прежнего буравили мозг. Я чувствовал себя птицей с перебитым крылом. Моя женская половинка, моя нежная тюрчанка – больна!.. И неизвестно, на сколько затянется болезнь. Хоть бы моя девочка встала на ноги за несколько дней. Но когда я прикасался к ее раскаленному лбу в утешительный диагноз не очень-то верилось. Что если хворь продлится не одну неделю?.. О поисках работы тогда придется забыть. А часики тикают, отсчитывая не только минуты, но и дни. Все ближе срок истечения визы. Сумеет ли Ширин в последний момент трудоустроиться?.. Провернуть такой трюк – посложнее, чем фокуснику подбросить в воздух чашечку с кофе и тут же поймать, не дав расплескаться и малой толике ароматного напитка.
А если расплескать – будет беда. Конец света для нас двоих. Моя милая станет нелегалкой – дичью, за которой охотятся бравые полисмены. Конечно: им проще защелкнуть наручники на запястьях у бедной девочки, чем отправить на нары хлебать баланду со сверчками такого вора, как Бахром. Мне страшно было и вообразить, что Ширин депортируют. В пропыленном, прокуренном, битком набитым людьми вагоне она поедет на родину. А когда приедет – западно-туркестанские полицаи, которые ничем не лучше наших, передадут мою бедную красавицу алчным родителям и одуревшему от неутоленной похоти бородатому мерзавцу-ишану. Вместо приветствия потный вонючий старик хлопнет мою любимую пониже спины… Б-р-р!.. Меня передернуло, будто я проглотил медузу.
Мою милую запрут в душном гареме. А я останусь в немытой похабной Расее. Подбирать осколки собственного разбитого сердца. Я снова буду никому не нужный никчемный одинокий инвалид, горстями глотающий нейролептики и антидепрессанты. Но пока старость не согнет меня в коромысло, а мозги не разжижатся от маразма, я буду вспоминать прекрасную девушку-тюрчанку, которая, как вспышка кометы, ненадолго наполнила ярким светом мою серенькую жизнь.
О, господи, господи!.. За что на нашу с Ширин долю столько испытаний?.. Мы должны пройти железные горнила и клокочущие котлы, чтобы доказать, как сильна наша любовь?.. Мы точно петляем по усеянной колючками узкой тропинке, а ангелы с небес мечут в нас камни. Почему?.. Почему?.. Ведь мы только хотим быть в месте, а большего нам не надо.