– Ангелина Филимоновна, можно?
– Ну, конечно, проходи.
Я не спрашиваю у нее по какому поводу, знаю сердцем уже.
– Ангелина Филимоновна, сегодня на обед суп гороховый…без хлеба.
Смотрит на меня стыдливо.
Я киваю.
– А чай остался?
– Еще есть чуток.
– Ну, хорошо, Николая Федоровича я сама позову.
Она удаляется как тень, исчезнувшая после захода солнца.
Я встаю с ненавистного мне уже стула, иду в кабинет. Но Николай не за работой, он откинулся на диване, смотрит в потолок, по полу бумаги разбросаны.
– Коля?
Он встрепенулся, как будто застыдился своего безделья.
– Прилег подумать.
– Я по делу. Нам нужно распустить прислугу.
– Нам что нечем им платить?
– Есть, но нам нечего есть. И им тоже. В лавках пропадают продукты. Они должны заботиться о себе, а мы о себе. Тем более кто знает, что у них на уме. Может, среди них революционеры зреют. А я и так в постоянном страхе. Я их распущу, если позволишь?
Он понурил голову, и прошептал «Да»
В тот же день всех собрала, никто сам не изъявил желания остаться. Только Настасья зашла напоследок, я улыбнулась ей, а она вдруг упала к моим ногам и зарыдала.
– Да сохранит вас Господь Ангелиночка Филимоновна.
Я присела тоже на колени, сжала ее бледные руки.
– И тебя Настасьюшка, береги себя.
******************************************************************************
Мама приехала из Москвы. Она села на стул, Коля налил ей чаю, она звучно отхлебнула, исподлобья оглянув и меня и моего супруга.
Поставив чашку, заговорила: «Мы уезжаем. Плывем в Англию. Я и твой отец, еще несколько родственников. Вы знаете, что не безопасно здесь находиться, как и в Москве в прочем. Вы тоже должны ехать»
Николай стукнул кулаком по столу, я подпрыгнула, прижав руки к груди.
– Что – то вы маман быстро разуверились в нашем Царе!
Он встал и навис над ней.
– Николай… – осторожно окликнула я. Но он все так же злобно смотрел на мать.
– Конечно, тут беспорядки будут вершиться, когда опора Царя, отворачивается от него. Когда вы получаете привилегии, вы и любить кого угодно будете, но только ситуация меняется, как крысы поджав хвост…
Мама повысила голос: «Я женщина, в политику не вдаюсь, хотя могла бы рассудить о войне, в которой мы оказались, но моя забота – моя дочь. И твоя тоже! Погубишь ее, я тебя прокляну»
– Ха, –воскликнул Николай, развернулся и выскочил. Послышался стук парадной двери.
Мать протерла платком уголки глаз, оправила платье и встала. Наклонившись, поцеловала меня в лоб.
– Тебе, стоит мне только сказать, и я увезу от него несмотря ни на что. Сейчас узы брака для меня меркнут, когда я знаю, что в дом могут ворваться эти мужики и истерзать тебя…