Я остановился около космической станции. С каким-то пугающим интересом смотрел на неё. «Военная климатическая станция» – гласила подпись. Орбита моей планеты была утыкана такими. Для защиты.
– Почему вы не смогли улететь дальше в космос? – задал я вопрос.
– Поймёшь, – ответил человек, – поймёшь это и то, как вам несказанно повезло.
Наконец мы прошли через ещё одни разъехавшиеся двери и оказались в ещё одном куполообразном помещение. Оно всё было обтянуто белой материей.
Человек предложил сесть мне в кресло, располагающееся точно посередине. Я понял, что он хочет показать мне какую-то запись.
– А куда же сядешь ты? – осмотрелся я.
– О! Я видел этот фильм много-много раз. К тому же слеп. Скажи, ты когда нибудь задавал вопрос: зачем войны?
– Да, – не заметив истиной сути вопроса сразу ответил я.
– Но тебя поправляли?
В который раз я с удивлением посмотрел на человека.
– Что ты имеешь в виду?
– Говорили не зачем…
– А почему! Да, всегда поправляли!
– Почему, – повторил человек, – почему.
– Я не придавал этому значения, а разве есть разница? – спросил я, хотя интуитивно чувствовал, что разница огромна.
– В том то и штука, что это совершенно два разных пути, по которым может пойти ваша цивилизация. Вопрос "зачем" вскрывает суть, на которую смотреть неудобно, а на "почему" всегда найдётся сотня, если не тысяча вполне себе обоснованных, подкреплённых вескими аргументами и даже научными теориями ответов. На вопрос "зачем?" – придётся посмотреть правде в глаза.
– Какой правде?
– Зачем воевать, когда можно не воевать? – серьёзно, без тени пафоса или иронии, но с живой горечью, ответил человек.
И всё же невольно я рассмеялся. Это же…:
– Это же наивно, как у ребёнка. Зачем воевать, когда можно не воевать? Зачем учиться, когда можно не учиться? Зачем ссориться, когда можно жить в мире? Зачем…
Задумчивое лицо моего собеседника, ставшее похожим на какое-то изваяние, тотем, остановило поток моих колкостей. Впервые я увидел на нём суровою серьёзность.
– Зачем воевать, когда можно не воевать? – с сомнение повторил я, стараясь найти в этом что-то иное, чем наивность.
– Да.
И вдруг голос его переменился. Стал таким, говорил он так, будто я был его младшим сыном, которому терпеливо внушают какую-то правильную мысль, должную стать одним из стержней характера:
– Если вы не поймёте это, то погибнете, как погибли те, чьи могилы среди звёзд вы посетили. Вся ваша цивилизация. Со смехом, шутками, киношными взрывами и беспечностью. Погибните быстро.
Я был оглушён такими прямыми словами.
– Погибнете, если не осознаете, что всё, всё что вы придумали с помощью хитрости ради наживы, все правила, писанные ради выгоды, всё что вы легализовали словами в своих умах, но не проверили встраивается ли это в механизмы жизни мира – разрушит вас.