– Почему?
– Именно, «почему» а не «зачем»! Ресурсы! Опять не поделили ресурсы колоний, всё просто! – слышал я многозначительный ответ объясняющий всё в нашей пыхтящей на ухабах жизни.
– Да-а, – протягивал я и махал рукой.
Так я уходил от всяких разговоров о войне. Не моё, да и не может она быть настоящей здесь, посреди такого целостного, оттого прекрасного, безмолвия Космоса. К тому же – разве у нас мало ресурсов? Да их с лихвой хватит на тысячи и тысячи и тысячи лет. Может быть даже миллионы.
Кружок смыкался, к нему присоединялись новые слушатели, в основном молодые навигаторы, инженеры, техники. Они старались пролезть, услышать хоть что-то и слышали измышления раскачивающие их самих, а за ними нашу лодку-корабль. И в каждом произнесённом слове им слышалось слово «война» – хлёсткое, как свист порвавшейся струны.
– Космическая дыра их сожри! – взрывался в конце концов какой-нибудь разведчик, ещё моего поколения, один из первых, – сто лет в обед, а твердят одно и то же: всё что мы вам должны, то прощаем, а ваши долги будьте добры отдать. И договориться не могут. Даже тут позавтракать спокойно не дают! И-э-эх! – слышался удар его ладоней об стол.
Хлопок уносился прочь и, словно наблюдая за ним, все повернулись в сторону обшивки корабля. Вглядываясь в неё, как будто она была прозрачная.
– Их бы сюда, в космос! Поняли бы тогда – что значит жить!
Старые разведчики, вновь ухватив краюшку дряхлеющего вместе с ними чувства всепоглощающей свободы, каким одаривает космос в первые годы знакомства с ним, согласно кивали: что те могут знать о жизни у себя там, в уютных кабинетах? Где им понять жизнь, глядя только на её, пусть и искусно нарисованную, но картину за окном? Как они могут решать что жизнь, что война?
Молодой же экипаж, ещё не разучившийся смотреть в сторону дома, ясно ощущающий не ослабевшие, пока, нити, тянущиеся через бесконечное пространство к оставленным воспоминаниям, всё ещё управлявших их чувствами, плотнее группировался и продолжал шептаться.
Старые, все как один, махали руками и уходили прочь.
Я старался об этом не думать; погружался в работу, в свои мысли, планы, даже темы будущих лекций придумывать начал. И всё же червь, скрутившийся из симбиоза мыслей о войне и вслух произнесённом слове «война» – жёг меня.
«Дело серьёзное, серьёзное. Послушай! Серьёзное! Война! Ведь действительно… война!.. а что если начнётся!», – терзал он меня, и не оставалось ничего другого как согласиться с ним, плюя в сердцах на его раздражающую «правоту».
Раз даже в дальнем космосе слышны были отголоски каких-то политических дрязг, вклинивающихся в мои планы на будущую мирную жизнь – что же на самом деле происходит там? Несвойственный вопрос для космического разведчика стоящего спиной к дому и привыкшего видеть только нескончаемые дали космоса перед собой и новые, открывающиеся миры.