– Вторая форма.
– Я и сам вижу, что это вторая форма. Какого черта вы дали ее моему сыну?
– Не помню, чтобы я выдавал…
– Чего? Здесь написано – господин Р.
– А, верно, позабыл немного, столько просителей.
– Мне плевать. Я спросил, какого черта вы дали ее моему сыну?
– Видимо, он пришел просить работу.
– Вы знаете, кто я?
– Лицо незнакомо.
– Меня зовут В.В.
– Глава министерства?
– Да, черт возьми. Какого дьявола вы тут творите вообще?! Не различаете в своей конуре, кому можно работу эту паршивую давать, а кому нет?
– Простите, я могу все исправить. Секунду.
– Вы должны были отправить его куда подальше, слышите! – гражданин нагнулся над самым столом, ближе к служащему. – Этот сопляк много возомнил о себе, решил устроить мне бунт, хотел работать идти – ишь, самостоятельным какой! Щенок! – он стукнул по столу кулаком. – Уберите этот листок, сожгите его или еще что-нибудь сделайте, – выпрямился. – Еще натворите что-нибудь – я вас закрою к чертям! Вы поняли меня? – ткнул пальцем почти в лицо служащему. – Вы поняли?
– Да, понял.
– Исправляйте все живо!
И он вышел, так же сильно хлопнув дверью, как и при входе.
– Господин Р., тут еще просители.
– Минуту, – пробурчал тот.
В полном шоке, снова мокрый и красный, стоял он, облокотившись на стол и сильно сжимая кулаки. Стоило больших усилий сдержаться и не взорваться перед этим самодовольным упырем. Он мотнул головой и выдохнул всю накопившуюся дурь. Застыл на месте, уставившись в пол. Все. Отпустило.
– Пусть заходят.
Оправил полы пиджака и пригладил волосы рукой.
– Добрый день, что у вас?
– Добрый, – промямлил господин, – мне нужна работа.
– Тут все такие, присаживайтесь. Куда?
– Шахты.
Работник глянул на просителя.
– Куда уж вам? Давайте подберем что-то другое. Вот есть водитель, смотритель склада, хм… продавец.
– Я же сказал – шахты.
– Но я не могу, учитывая ваш… вид.
Он был человеком уже преклонного возраста, со знатной сединой. Лицо унылое, даже мрачное, и немного осунувшееся, вдобавок морщинистое, из чего заметно было, что ему уж точно за пятьдесят пять. Глаза тусклые и уставшие, а под ними явные синяки. Он присел и словно скинул руки на колени. Молчал.
– Послушайте, вам противопоказаны шахты. Туда ведь идут молодые и крепкие, но и те недолго выдерживают. Вы там и трех дней не протяните.
– Мне и не нужно больше.
– Но нельзя ведь так равнодушно к себе относиться.
Мужчина поднялся и направился было к двери.
– Куда же вы? – недоуменно спросил чиновник.
– Вы не слышите меня. Зачем оставаться?
– Присядьте, я слышу вас и пытаюсь отговорить.
Мужчина снова равнодушно присел.