Ник вошел в спальню, борясь с желанием выпить чего-нибудь крепкого, чтобы заглушить эту невыносимую ноющую боль, что тяготило его сердце и душу. Мужчина неожиданно для себя опустился на колени в спальне своего друга, которого, вероятней всего, скоро не будет в живых, а может весь план не имел смысла с самого начала, и они все просто оттягивали неизбежный конец.
Глаза Ника смотрели куда-то вскользь, а в голове засела и пульсировала лишь одна мысль: «Я никого из них не смог защитить, я потерял их всех».
Ник очень хотел, чтобы появились слезы, которые облегчили бы его моральную ношу, но их не было. Внутри осталась лишь обжигающая пустота.
Денис все еще дремал на кровати. Никому так и не было известно, как он умудрялся спать в подобном тревожном положении. Но только Ник знал о том, какие дал ему препараты. Ник оставался в первую очередь врачом, и уже потом был лидером, а по ту сторону боли он уже бывал. Нет разницы, что именно болит у человека. Боль она есть боль. И жить с ней бывает иногда совсем невыносимо.
Ник привстал, медленно подошел к Денису, присел на край кровати, которую Артур, вероятней всего, заправил перед уходом наспех, надеясь, наверное, навести уборку, как только гости покинут его наконец. Ник помнил, что Артур никогда не любил гостей, он никогда не рвался помогать кому-либо. А что в итоге?
Ник отмахивался от этих невыносимых мыслей, он мягко погладил подростка по плечу, заодно осматривая его свежую рану между лопатками. Он не испытывал чувства ненависти и злости к мальчишке, наоборот скорее сочувствовал его непростой участи. И эта оплошность была еще одним грузом, что давило на его сердце.
– Ты в порядке? – Ник постарался проговорить эту фразу как можно мягче, аккуратно снимая с головы подростка повязку. Во всех его действиях внезапно проявились нежность и сострадание, которые он долгое время скрывал ото всех. Впервые они проявились с ней – той пациенткой, которой он так хотел облегчить ношу.
***
Часы в кабинете шли вперед на пять минут. Ник листал медицинскую карту, надеясь увидеть в анализе пациентки совершенно иное. Почему-то ему хотелось обрадовать ее, хотелось сказать: «Эй, а у Вас ремиссия! Поздравляю, Вы победили болезнь!»
А на деле вместо ремиссии каждый раз возникал лишь рецидив. Эта женщина была безумно красива. У нее были такие глубокие глаза, выраженные скулы, русые волосы, которые теперь были короткострижены. Она была такой кроткой, такой нежной и такой обаятельной.
Приходя домой Ник думал только об этих глазах. Он не знал, как будет жить после того, как увидит, что они потухли. Даже ласки Ви не смогли отвлечь его от этих глаз.