– В любом случае, вы оба живы. И вы оба в мире, где нет этой заразы. Ты сможешь влюбиться, сможешь повзрослеть не убивая. Она выйдет замуж за того, кто… – Ник закрыл лицо руками, потом неожиданно ударил по столу.
Марк потянулся за пончиком, следующий был с голубой глазурью с белыми блестящими шариками. – Куда ты клонишь, Ник?
Блондин улыбнулся, наблюдая за тем с каким аппетитом подросток поедает следующий пончик. – К тому, что ты останешься в этом мире. И Ви останется. Так будет лучше.
– Да черта с два! – Марк говорил жестко и излишне эмоционально. – Почему ты так поступаешь, Ник?
– А что не так?! Все, к чему я прикасаюсь. Все, кому дорог я. Разве они мало страдали? Знаешь, привкус и запах бензина до сих пор преследует меня. Так почему я должен с кем-то делить то, что чувствую?
Марк покачал головой, толкая к Нику, оставшиеся пончики. – Я не знаю той жизни, о которой ты мне говоришь. Я знаю другую… – Падальщик опустил глаза, собираясь с силами. Злость, печаль, ненависть: все эти чувства метались в подростке, который тщетно пытался подобрать слова.
– Ник, я благодарен тебе. Не вини себя в том, что все так случилось. И не ставь крест на вас с Ви. Как бы тебе не хотелось избавить ее от боли…Черт, ты же понимаешь, что это невозможно!
Ник поднялся изо стола. Подошел к окну, полностью отворачиваясь от Падальщика. – Повзрослей уже наконец, Марк. Суть взрослой жизни в том, что ты не можешь исполнить все свои желания. Потому что многие из них идут вразрез с потребностями других людей. Нельзя строить свое счастье на насилии.
– Ник! – Марк сорвался на крик. – Не понимаю я! Ты же любишь ее! Почему ты опускаешь руки! Ты столько сил приложил к тому, чтобы найти ее, а теперь сдаешься?
Блондин молчал. На фоне Падальщика он казался полной противоположностью. Подросток был весь красный от злости и негодования, что метались в нем, создавая подобный коктейль. Ник же был мертвенно бледный. Его хмурость граничила с полным безразличием.
– Я не искал ее, Марк. – Его голос, словно раскат грома, взбудоражил все вокруг. Заставил Падальщика замереть, впасть в ступор.
– Все это время, я старался жить без нее. Я старался привыкнуть к этому.
– Что ты такое мне городишь! – Марк говорил более спокойно. Но в его тоне чувствовался все тот же гнев. – Не могу поверить, что ты ее бросил. Получается, что ты бросил и меня и… – Марк поднялся изо стола. – Черт возьми, а я ведь считал тебя другом, считал, что ты костями ляжешь за тех, кто тебе дорог. А получается, что ты эгоистичный ублюдок.
Ник молчал. Любые слова были сейчас излишни. Его разрывало изнутри такое ноющее чувство. Парень прошелся к входной двери как в бреду. А когда собрался открыть ее, то заметил, как кто-то уже открывает ее.