Шолохов вдруг вскочил из-за стола, снял с плиты чайник и стал разливать кипяток в чашки.
– Вы ведь знаете, о ком я хочу спросить, не так ли? – Я загадочно прищурился. – Расскажите, пожалуйста, как Шквал превратился в того, кого теперь называют Солом, и почему это произошло.
Шолохова всего передёрнуло от этого имени. Он быстро достал из буфета блюдце с засохшим печеньем, бросил его на стол передо мной, а сам плюхнулся обратно на своё место.
– Однажды мы охотились за одним Отступником… – Голос его начал дрожать, но тем не менее Шолохов попытался выпрямиться и не показывать свою слабость. – Только это был не обычный преступник, с которыми мы имели дело до этого времени, это бывший Страж, предавший наше общее дело и всё общество. Мы думали, что он сошёл с ума, он всё время нёс какие-то бредни, словно в горячке, но когда остальные попытались его образумить, он убил одного из Стражей и сбежал. Меня со Шквалом отправили в погоню как одних из лучших оперативников и дали задание – любой ценой остановить этого Отступника, пока новость об этом не просочилась в народ. Ты представляешь, что бы произошло, если люди узнали бы об этом? О том, что Стражи – единственные, кто должен вести их к светлому будущему, даже в своих рядах не способны хранить идейную чистоту, что среди нас находятся психопаты-убийцы? Случился бы крах всей нашей Системы и общества.
– Это был Унис? Тот Страж-отступник? – догадался я.
– Да, Унис. – Шолохов слегка кивнул головой. – Это имя ещё долго будет внушать страх в границах нашей Системы, как и имя Сола.
– А что за бред он нёс? Вы говорили что-то о его безумстве?
– К сожалению, я никогда не общался с ним лично и знаю об этом только понаслышке. Нас не было в башне Стражей, когда случился его срыв, мы приехали слишком поздно. Мы пустились в погоню и очень скоро загнали Униса в угол на окраине города, но в результате перестрелки я оказался ранен, и преследование продолжил мой напарник. Но, как он сообщил позднее, Унису удалось сбежать, и он потерял его след. Время шло, и я всё чаще стал замечать, что Шквал начал частенько где-то пропадать. То он опаздывал на работу, то сразу исчезал после окончания дежурства. Когда я стал расспрашивать его об этом, то он начинал злиться, просил не лезть в его личную жизнь. Шквал окончательно стал замкнутым и неразговорчивым. Мы почти перестали общаться, на заданиях он всё реже проявлял инициативу, стал каким-то апатичным, потерянным, вечно витал в облаках. Однажды утром он, как обычно, пришёл в башню и заявил, что меняет своё имя и теперь его зовут Сол. Это вызвало бурю веселья у его коллег, которые и так часто потешались над тихим и скромным Стражем, а теперь и вовсе стали посмеиваться над его чудачеством. Но Шквал, точнее уже Сол, молча терпел все насмешки, косо смотрел на остальных и не обращал на их издевательства никакого внимания. Безусловно, я пытался что-то выяснить и как-то повлиять на парня, даже обращался к Верховному Стражу, но все оказались глухи. Они называли это возрастными проблемами и простым ребячеством. Их больше заботил сам Унис, которого активно искали по всей Системы и на кого было направлено основное внимание. Я пытался сам поговорить с Солом, выяснить причины такого резкого изменения характера, спрашивал, что означает его новое имя, но в ответ получал только таинственные взгляды и отговорки, что это его личное дело. Пока все остальные Стражи разыскивали Униса, главная угроза росла и крепла внутри наших рядов. Я чувствовал это, но, к сожалению, не смог донести свою обеспокоенность, привлечь всеобщее внимание. Как мы выяснили потом, в тот день Унису не удалось сбежать от Сола, он отпустил его сам, поддавшись его тлетворному влиянию. Они долго о чём-то общались, пока я раненый ждал помощи, он вскружил голову бедному мальчишке, смог завладеть его сердцем своими бреднями. Потом они часто встречались втайне от всех, общались, строили планы, и коварный яд Униса разлагал некогда добрую, светлую и невинную душу моего напарника. Он стал другим, сменил себе имя как символ перерождения, и вскоре случилось то, чего никто не мог ожидать.