– А что будет с Максом? – испуганно прошептал я.
Внезапно меня охватил страх остаться в одиночестве на просторах Системы, в окружении немых криков тех, кого не смог спасти или обрёк на верную смерть. Когда мы вместе шли по пути отступничества в ожидании неминуемого конца, то это казалось мне единственным верным направлением, необходимой жертвой для всех нас во имя чего-то такого, что я ощущал лишь в глубине собственной души. Но сейчас, когда я подставил других людей под топор палача, а сам вышел сухим из воды, я испытал мерзкое и отвратительное чувство самообмана и предательства всех, кто мне поверил. Я должен спасти Макса от собственных ошибок, дать ему ещё немного времени, которое я бесцеремонно отнял. Я не питал наивных иллюзий относительно его судьбы и прекрасно знал Стражей и их порядки. Макс был обречён с самого начала, как только он извлёк первый чип из руки Отступника, уже тогда он запустил этот механизм неминуемого наказания. Палач всё это время с неутомимым равнодушием поднимал нож гильотины, с каждым днём восходящий всё выше и выше. Всё, что я мог сделать, – это замедлить время, оттянуть тот срок, когда наточенный нож стремглав помчится вниз и окажется у дверей его дома, и холодной поступью палач перешагнёт порог квартиры, за которым уже не будет времени на раскаяние. Но теперь я самолично запустил механизм гильотины, и это осознание сдавило сердце в груди и не давало дышать. Моя жизнь в лучших традициях трагикомедии снова сыграла свою роль, я оказался тем самым палачом, кто привёл приговор в исполнение. Я самолично вздымал нож над головой Макса, пытался убедить себя, что спасаю этого наивного юношу, поднимая лезвие очень медленно, но при этом смотрел в его глаза и требовал награды, чтобы в один прекрасный момент выпустить нож из своих рук. Люди не привыкли искать выход из темницы собственной жизни, из этого бесконечного колеса, они лишь всеми силами продлевают свою агонию и принимают её за истинную благодетель.
– С кем? – искренне не понимая, спросил Наставник.
– С Максом, с тем взломщиком, которого схватили вместе со мной.
– Ах, этот… – Он с тяжестью выдохнул, теряясь в словах. – Стил, ты же знаешь правила…
– Нет, нет, вы не понимаете! – воскликнул я. – Он не имеет никакого отношения к моим действиям, уверяю вас. Точнее имеет, но… это я его принудил, угрожал. Он не хотел и сопротивлялся, как мог. Он ещё молод, немного импульсивен да и самодур знатный, но он хороший специалист и много помогал нашей службе в поимке Отступников.
В глупых и напрасных попытках я пытался выгородить Макса, но с каждым словом замечал, как меняется настроение Наставника. Его лицо накрыла волна смятения, оно становилось всё мрачнее и задумчивее, и я боялся того, что могу услышать в ответ.