Развлечение пришлось дамам по вкусу. Наташенька самолично начала что-то вырисовывать, когда я сказал, что можно снабдить игру картинками. В целом, озадачил народ и покинул общество. Петю и Дуську я проверял каждый час, чуствовал себя выжатым лимоном и рассчитывал немного поспать.
Это мне удалось и гости проблем не доставили. Мужчины засели в курительной комнате, неспешно опустошая мои запасы вина. Дамы играли. Причём, когда взглянул на ту игру, сам не узнал собственное изделие.
— Здесь у нас поездка на бал, — хвасталась Лиза. — А тут барыня порвала платье и вынуждена возвратиться.
— Очень достойно, — оценил я и идею, и рисунки. — Можно ещё объёмные картинки сделать. Приклеить горы, нарисовать озера, реки, тропические пальмы из бумаги, — накидал новых идей.
От меня тут же потребовали еще бумагу и послали прислугу варить клейстер. У Лизы нашлась акварель, и к созданию следующей настольной игры был подключён Йохан. Не иначе шедевр решили создать. Я выдал вариант, напомнив женщинам сказку «Золушка». Все её знали и были в курсе сюжета. Собственно, иллюстрацию к сказке и путешествие Золушки решено было отобразить на огромном полотне из склеенных листов бумаги.
Вот и ладненько. Хорошо, что все при деле и не беспокоятся о состоянии Петра. Дмитрий Николаевич осматривал всю дворню несколько раз в день, заверял, что больных нет. Безусловно, это не показатель. Инкубационный период и до пяти дней длится. Обычно меньше. Сутки-двое — стандартный срок для холеры.
И только-только я начал успокаиваться, как поздним вечером приехал Алексей. Вид имел такой, что я было запаниковал.
— Нет у меня холеры, устал просто как собака, — ответил Лёшка и оглянулся по сторонам.
— И кто умер? — понял я, что у нас проблемы.
— Похвистневы, — тихо сообщил Алексей. — Африкан Богданович ещё ночью, а Мария Фёдоровная сегодня. Моя вина.
— Не хватило лекарств? — охнул я.
— Даже остались. За капельницей нужно было послать, но решил, что сам справлюсь. Пока возился с Африканом Богдановичем, вымотался так, что еле ноги волочил. Видел, как Похвистнева вернулась, но не мог на её истерики отвлекаться. Думал, вытяну помещика. Он же полный… был. Посчитал, что его веса хватит для поддержания тела от обезвоживания. Скорее всего, у него какие-то еще болячки имелись. Похвистнев умер перед рассветом, а я свалился. Не спал же двое суток.
В общем, получилось, что, когда Лёшка отключился, слуги Похвистневых не проявили бдительности. Никто хозяйке не помог, а через пять часов, когда Алексей проснулся, было уже поздно. К тому же дамочка проявила строптивость. Казалось бы, в таком состоянии уже не до стеснения и кокетства. Но нет, Мария Фёдоровна придерживалась своего мнения или не верила в смертельную угрозу. Алексей ей говорить о кончине мужа не стал и слугам велел молчать.