— Выкрутится твой подчиненный, не переживай, — высказался Курбанов, когда Головачев сообщил, что убитый Чапырой преступник находился в розыске.
— И зачем надо было у Альберта удостоверение забирать? — осмыслив слова первого зама, взъелась Журбина.
— Не понял, — Головачев вопросительно посмотрел на Людмилу.
— Я думала, это ваше распоряжение, поэтому и промолчала, — обескураженно пробормотала Журбина и обожгла взглядом Курбанова.
— Руслан, ты чего творишь? — взъелся Головачев. — Я тебя просил ознакомить Чапыру с приказом и всё!
— Удостоверение я изъял в воспитательных целях! — Курбанов тоже повысил голос. — Чапыра неуправляем и эту проблему надо решать!
— И ты решил его сломать?! — завелась Журбина. — Альберт итак, сам не свой от того что в человека стрелял. А сейчас еще узнает, что убил! Ты как старший товарищ должен был его поддержать, а ты…
— Не сломать, а вправить ему мозги! — перебил ее майор. — Он должен осознавать последствия своих поступков! А то захотел — применил залог, захотел — оружие. Дисциплину в него нужно вдалбливать! А раз ты не справляешься, мне приходится за тобой подтирать!
— Это я не справляюсь?! — Журбина покраснела от гнева.
— Да, ты облажалась! — усугубил первый зам.
— А ты превысил свои полномочия! — вернула ему любезность второй зам.
— Руслан, ты зачем у него удостоверение забрал? — очень тихо спросил Головачев, и в кабинете от этого почти что шепота установилась гробовая тишина. — Ты понимаешь, что эти твои, как ты выразился, воспитательные методы могут привести к плачевным последствиям? А если он бл… сейчас напьется и какую-нибудь дикость сотворит?! Потом ведь не отпишемся! — в конце начальник сорвался на крик.
Курбанов нарочито засмеялся.
— Да этому Чапыре плевать и на удостоверение, и на нашу службы. Да он даже этого не скрывает. В открытую говорит, даже бравирует этим!
— Сам его вывел из себя, а сейчас пытаешься его в плохом свете выставить! В запале можно все что угодно сказать! — парировала Журбина. — Илья Юрьевич, а ведь Альберт действительно может что-нибудь с собой сделать, — Людмила смотрела на начальника широко раскрытыми глазами.
— С собой? Ты сейчас о суициде? — удивился Головачев. Говоря о дикости, он имел ввиду несколько иное, например, пьяную драку или что-то подобное.
— Он был очень подавлен после дежурства, тяжело воспринял, что вы посчитали его виновным, — продолжила свою мысль Журбина.
— Что за бред? — возмутился обвинению начальник следствия. — С этими гражданскими одни проблемы. Прикрикнуть на них нельзя, сразу страдать начинают! — подполковник от раздражения расплющил недокуренную сигарету в пепельнице. — Руслан, сегодня же вернешь Чапыре удостоверение! И раз уж возомнил себя воспитателем, проследи там, чтобы он ничего не натворил!