С каждой минутой Антону становилось всё более не по себе. Он успел заметить на полу следы свежей крови и несколько кровавых потёков, которые тянулись в направлении внутренней двери за стойкой. На одном из столов стояли две пустых пивных кружки, но самих выпивох нигде не было видно. Сопоставив следы крови и последний факт, Кинский мог не обладать особым интеллектом и не орудовать методом дедукции Шерлока Холмса, чтобы понять, что незадолго до их появления здесь произошёл какой-то неприятный инцидент.
Приглядевшись, Антон заметил множество более старых пятен крови не только на дощатом полу, но даже и на стенах, а уж в цвете запёкшейся крови он точно разбирался. В поведении хозяев, казалось бы, не было ничего предосудительного, не считая нескольких моментов. Самое интересное, что местные обитатели не проявляли должного интереса к питьевой воде, хотя это можно было объяснить наличием собственной спицы или колодца. Кинский старался держаться ближе к двери на случай побега, однако в самом начале представления толстяк повесил на неё огромный засов с замком, который закрыл на большой кованый ключ, вероятно, времен первой мировой войны, спрятав его под покровом своего необъятного серого мясницкого фартука. При этом с его лица не сходила странная улыбка, отнюдь не свойственная обычным выжившим, привыкшим сталкиваться с опасностью на каждом шагу. Такой неестественной улыбчивости не было даже у детей, не говоря уже о взрослых. Неужели у этого типа всё было так хорошо, или у него попросту съехала крыша от испытаний и невзгод, погрузив его в некий иллюзорный мир, где в безоблачном небе всегда светит ласковое солнце?
– А теперь я попросил бы своего ассистента немного мне помочь, – продекламировал Рыжий, маня к себе Кинского.
Антон нехотя подошёл к Григорию, сердито поглядывая на посмеивающихся солдат. Неожиданно Рыжий сунул руку ему под майку и начал вытягивать из-под неё веревку, которой, казалось, не было конца.
– Вы только представьте, а я три дня назад её искал, – шутливо прокомментировал клоун, обращаясь к публике.
Видимо, не столько его стандартная шутка, сколько идиотское, ничуть не наигранное выражение лица его «партнёра» вызвало буйных хохот у присутствующих, и особенно у Лики, без устали хлопавшей в ладоши с самого начала этого незатейливого циркового представления, потому что для неё это и в самом деле было в диковинку.
– Господа, а теперь я бы хотел показать вам трюк, которому рукоплескали в Амстердаме, Лондоне и Токио! Смертельный номер! Вы такого ещё не видели, слабонервных просим удалиться! Но для осуществления этого трюка мне нужны вот эти три топора, – он указал на орудия, висевшие на стене над стойкой.