Писал купец и о Дарье Емельяновне. Сама она пера в руки не была, но надиктовала слова похвалы для старшей дочери: за правильный выбор, за мудрое решение, за то, что повзрослела наконец. Анна вновь нахмурилась, не понимая, о каком выборе идет речь? О каком решении?
Закончив чтение, девушка присела на подлокотник кресла. Должно быть Мелентий услышал шорох ее платья и счел возможным заглянуть:
— Ваша светлость, вы позволите?
Взглянув на него, Анна молча кивнула. Потом взглянула еще раз и озадаченно нахмурилась, начиная понимать, о чем толковали ее родители.
— Граф, вы…
Мелентий быстро преодолел разделявшее их расстояние и приложил палец к ее губам.
— Не говорите сейчас ничего. Я не хочу, чтобы вы принимали решение под давлением столь сильных эмоций.
Анна взяла его руку в свою и медленно отвела в сторону. Глаза их встретились. Мелентий моргнул, но княгиня нашла в себе силы посмотреть на него без смущения.
— Если я не приму этого решения сейчас, то я никогда не смогу этого сделать, — прошептала Анна. — Да, граф. Я согласна стать вашей женой.
О согласии и предстоящей свадьбе в доме князя Олега больше не говорили. Ни за ужином, ни на следующее утро. Поэтому утренний визит графа Лаврентия Анатольевича стал неожиданностью для молодого князя.
— Да, да! Проводите его в гостиную, — велел Олег дворецкому.
Слуга ушел, оставив господина в кабинете в компании бумаг, оторваться от которых для молодого человека оказалось не так уж просто.
Тем временем в гостиной Лаврентий Анатольевич не находил себе места. Его переполняло приятное возбуждение: после разговора с Мелентием старый граф только и мог думать, что о встрече со своей будущей невесткой. Ему столько надо было сказать Анне! Но, прежде всего, надо было поблагодарить ее за то, что вернула разум в голову его непутевого сына. За то, что вынудила Мелентия вернуться к образу жизни, принятому в приличном обществе. За то, что согласилась и впредь наставлять молодого графа. От этих мыслей, от осознания происходящего Лаврентий Анатольевич всю ночь не смыкал глаз, все более и более утверждаясь в мысли, что Анна Трофимовна — то чудо, о котором молился он долгие годы.
Когда дверь в гостиную открылась, граф вздрогнул, выпрямился и уже собрался сдержанно поздравить Олега с предстоящим торжеством. Однако на пороге комнаты появилась сама невеста, невольно опередившая названого сына, занятого делами поместья. Девушка была одета просто, скромно, на лице ее отчетливо читалось удивление, вызванное появлением Лаврентия Анатольевича.
— Ах, Анечка! — сбрасывая все напускное, бросился к ней старый граф. Взяв ее руки в свои, Лаврентий Анатольевич позволил паре слезинок намочить уголки глаз и продолжил: — Как я рад, моя дорогая! Вы представить себе не можете, сколько радости доставили мне своим согласием!