— И нечему тут удивляться! — громкий возглас Петьки отвлек меня от тревожных мыслей.
Он давно рассказывал что-то, но я все пропустила мимо ушей.
— Пещера представляет собой очень сложный и многогранный научный объект. Многое ещё не изучено, вопросов остаётся много, — Петя с умным видом поправил очки и продолжил. — Возможно накопившаяся за сотни лет неизвестная науке тонкая материя каким-то образом даёт о себе знать. Поэтому люди здесь часто видят галлюцинации, ну или настоящих призраков.
Приятель закончил речь низким, устрашающим голосом и прошипел:
— Ааа…
Раздался глухой удар.
Я поскользнулась и упала навзничь.
Окружила темнота.
— Что это? — выкрикнула я, ощупывая фонарь.
Он вроде не разбился.
Постучала им о ладонь. Проверила кнопку включения.
— Ой, ребята, посветите мне! — прокричала я. — Фонарь не работает!
Мне вновь никто не ответил.
— Лееешааа! Пееетяяя…
Пугающая тишина и глубина мрака откликнулись лишь мне ледяным ознобом.
{Ардагар}
Сквозь кольца радужной атмосферы в обзорные окна как на ладони просматривалась Гару.
Монас царственно красовался пронзительно синим полотном. Постепенно выплывал жёлтый край пустыни Эскенем, увенчанный короной Рагойских гор.
Из космоса казалось, что планета расколота на две части белой молнией — горной цепью, отделявшей океан от суши.
Я всматривался в однообразную картину. Мертвая долина смерти за горами тянулась бесконечными желтыми пейзажами с угольными прожилками. Эти темные узоры на теле планеты — следствие длительных жестоких сражений.
Ярких сражений!
Вены прожёг жгучий шквал желания окунуться в самое жерло смертельного побоища. А грудь затопила волна нестерпимой тоски по разрывающейся в прах материи, реву от вырывающихся с ар * разрядов, раскатистому гулу прожигающих атмосферу плазменных потоков.
Мерный рокот аманы* и шелест спокойных тералитов* совсем не гармонировали с моим состоянием. К тому же я устал уже ждать эту королеву Мэйну Омену!
Откладывать дела, а тем более ждать не в моих правилах! А Омена не выходила на связь, чтобы объясниться. И отыскать ее в информационном поле тоже не получалось.
Мне это уже совсем не нравилось.
Мои мысли перенеслись в северную столицу.
«Пора спускать аману», — решил я и мысленно приказал птице. — «Покажи!»
Повинуясь созданному ментальному образу, глаза аманы молниеносно приближали нашу цитадель — белокаменный Рамнэш.
У его подножья с одной стороны простирался океан, а с другой — безжизненная пустыня. Были видны и огромные вздымающиеся к небу волны и песчаные бури несшие по долине смерти песок перемешанный с крупинками льда.