— Неужели вы их не боитесь? — спросила я их одним утром, стоя на балконе, всматриваясь в скучный желто-серый пейзаж.
— Нет, не боимся. Иногда, может…но немного. Мы быстро справляемся со страхом. Они к нам очень добры.
— Да?
Меня это заявление сильно удивило. Как то не верилось.
— Я видела, как вы падаете на колени и плачете перед Нимнасом. И с вами так сурово разговаривают, что оторопь берет.
— Страх естественно бывает всегда. Да! Они суровы! Но, говорю же, по-доброму и уважительно обходятся с нами, — сказала твердо Омья. Так звали одну из юми, та, что была выше, и так же, видимо, главнее. — Опускаемся на колени в знак благоговения перед их силой и могуществом. …Говорят? Ну как…Как обычно говорят… Это с вами они ведут себя… не так, лаяна. Для вас у них особый тон и особое поведение.
— С нами? С кем это, с нами? И особое поведение — это какое? Как с глупыми, малолетними детьми? — я опешила.
— Не как с детьми…Почему? Так, что бы вы их не пугались… — Омья замялась — Мне нельзя с тобой вообще-то разговаривать об этом.
— Почему?
— Ты выше по положению. И я могу сказать что-то не то, не правильно. Мы, лаяна… — она переступила с ноги на ногу. — Мы просто служим. И это большое счастье для нас! Они величественны и прекрасны! Зачем что-то знать! Понимаешь! Мы никогда не вмешиваемся в дела нирхов.
Вот оказывается даже как! Девушки — натуральные религиозные фанатички — обожествляют своих страшных, свирепых господ! А они вообще видели как эти их «добрые» господа пленяют мирных людей и издеваются потом над ними? Нирхи видимо очень хорошо умеют промывать мозги!
Юми пугались моих расспросов.
Кто такие лаяны? Зачем меня тут держат? Почему не кормят нормальной едой? Ответ на все один — «нельзя говорить об этом». И так заканчивались почти все наши беседы.
Меня преследовали видения земной, человеческой еды. Жареная курочка, колбаска, шоколадки, кусочек торта, бутерброды с сыром, картошечка с маслом и прочее, прочее являлись мне постоянно.
Я чертовски хотела есть!
Дайте же еды! Хоть раз! Хотелось уже выть, когда мне подавали изящные фужеры, наполненные непонятно чем, под названием — аитра.
Оказывается, я для их пищи еще не достаточно преобразилась! Уфф…
Спасал ситуацию лишь ежедневный длительный сон. Все же я была ещё очень слаба после всего пережитого. И благо при свете дня мне почти ничего не снилось.
На седьмой день ожидания Нимнаса, ближе к вечеру, нервы начали сдавать. Тоска вернулась с новой силой, оголилась как едва затянувшаяся рана, с которой внезапно содрали кожу.
Странно, но последние дни я почти не думала о доме. По всей видимости, дым, которым меня несколько дней окуривали, пока я валялась в постели, действовал как мощный транквилизатор. А теперь, возможно, действие его прекратилось…