Я допила вечернюю порцию горькой жидкости для высокоразвитых демонов. И поняла с горечью… Я не переживу еще одну ночь. И еще один день. А потом опять — ночь, опять день…
Фужер полетел в стену. Я заплакала.
Лин, младшая из служанок, уже начала уборку в гьяли. Я досадливо было подумала, еще в полете моего бокала к стене, что зря ей добавила работы. Но! Тонкая ножка даже не треснула. Надо же какое прочное стекло! Захочешь раздобыть острый осколок, не сможешь. Захочешь выпрыгнуть — не выпрыгнешь. Захочешь утопиться — то же не выйдет. Следят! Бдят! Все предусмотрели! Тюремщики! Вдруг подумала я со злостью.
— Почему они так со мной обращаются?! Почему? — заговорила я навзрыд — Сколько можно ждать? Я не могу больше!
— Не плач, лаяна. Пожалуйста. Нимнас скоро обязательно придет. Его не было в Рамнэше. — сказала участливо Лин, поднимая бокал с пола. — Давай зажжём нирасити, может? — нерешительно спросила меня служанка, зная уже мое отношения к этой дури — Я принесу?
Она поставила пустой бокал на стол и подошла к кровати, на которой я сидела, ожидая моего решения.
— Не надо! Как-нибудь обойдусь! — все еще плача промолвила я.
Вернулась Омья. Лин тут же ушла. Старшая служанка вдруг резко приблизилась ко мне и стала пристально и как-то придирчиво оглядывать.
Я на нее вопросительно посмотрела. Что? Платье что ли я задом наперед одела?
— Нимнас сейчас навестит тебя, Лаяна!
Я вскочила. Вытерла слезы.
— Как я выгляжу? — спросила я, еще всхлипывая.
— Ты красива! Все хорошо!
Омья поклонилась. Затем поправила мне немного волосы, расправила слегка помявшийся подол моего шикарного, вышитого золотом и драгоценностями платья и спешно отошла в дальний конец гьяли.
Двери отворились. Коленки задрожали.
Нимнас вошёл, и зал озарился мерцанием.
Первая мысль — «Как же он великолепен!»
Высокий, с сияющим взглядом, в серебристой мантии. С браслетами на запястьях, в золотом ожерелье и перстнями на красивых пальцах. Мраморной гладкости кожа, цвета слоновой кости. Длинные, черные прямые, струящиеся бархатистой волной волосы. Он принес с собой волну чудесного аромата.
Вторая мысль — «Какой же он страшный!» Просто Жуть! Это лишь подобие человека! Не человек! Глаза — кристаллы. Тело все переливается волнообразными бликами!
Я остолбенела. Краем глаза увидела, что прошла Лин с бутылочками «успокоительного»…
Едва вспомнила, что надо, кажется, что-то сделать. Но что? А, точно! Поклониться! Со страху забыла, все, что мне говорили юми о правилах поведения в присутствии верховных нирхов. Стоять? Или надо было оставаться в поклоне? Не смотреть в глаза? Или смотреть наоборот? Ужас!