" Трахаться хочу ужасно, но только не с ней.." — швырнул вилку в сторону провокаторши и принялся поглощать скромный завтрак.
Снова поспешно раскрывая все возможные ящики и створки, Лис надеялся отыскать хоть какую — то хозяйскую заначку. Нашел лишь кулек конфет и несколько старых конвертов с платежками. Перековеркал все с ног на голову, отбрасывая на пол нитки красных бус и стопку хлопковых панталонов.
- Я тебе трусишки нашел, смотри какие! — громко произнес, прикладывая белье к своим бедрам.
Яся подошла поближе и удивилась, потому что Лис был так серьезен, словно и не прикидывался вовсе, а реально предложение делал.
— Совести нет у тебя, — вырвала интимный предмет из рук парня и положила на верхнюю полку. Стало очень обидно за хозяйку, в вещах которой так бесцеремонно копается без пяти минут уголовник.
— Заделалась моралисткой? А сама картошку сожрала из последних бабкиных запасов и не подавилась даже. Да и какая хрен разница, это ветхое тряпье давно пора выкинуть, а мы нуждаемся в деньгах и я их найду! — на ходу произнес Лис и указал строгим взглядом на дверь.
— На вытри сопли, а то сейчас умру от жалости, нуждается он, — выхватила носовой платок с ближайшей полки и ткнула им в лицо. — Здесь проживающие нуждаются в них, разве не видишь?
— Борзеешь, — предупредительно выстрелил взглядом и не позволил коснуться носа.
Яся поняла, что он прав, но не смогла с этим согласиться, подобрала несколько контраргументов, продолжив словесную перепалку. И все могло бы закончиться очередной стычкой, но дверь внезапно распахнулась.
- А ну — ка руки вверх! — грубый голос седовласого старика нарушил бессмысленную возню вокруг чужого имущества.
— Здравствуйте, — пролепетала Яся онемевшими губами и выпустила из рук платок.
— Ах вы, поганцы, бабкины вещи потрошите, ну — ка живо к стенке, — наставил дуло дробовика на Илью. Старые руки тряслись от волнения, морщинистое лицо исказила гримаса гнева.
Лис моментально поднял руки вверх, поскольку никак не ожидал такой неожиданной подставы. Не было даже секунды, чтобы придумать более менее нормальную отмазу. Яся также от шока впала в ступор и лишь молча сделала приставной шаг поближе к Илье.
— Фашисты так не безобразничали, как вы, ироды! — широким тяжёлым шагом подошел к Илье и нагнулся, опустив ружье. — Знаешь ли ты, щенок, сколько этот вот платок ценности имеет?! Его сама Пелагея Федоровна вышивала на фронт. Видишь, — ткнул под нос полупрозрачный белый платочек с заглавной буквой "А" на потрёпанном уголке. — Сколько всего с ним Алексей прошел, вернулся, хранил, как зеницу ока, а вы кидаете на пол.