Сталин снова ругнулся по-грузински, а я завершил:
— Однако Александр Сергеевич нам сейчас нужен. Чтобы на первых порах не тыкаться, как слепым кутятам. Мы ведь с тобой такими большими городами никогда не управляли и всех нюансов не знаем. Так что для начала, надо хотя бы посмотреть, как там все работает изнутри. А то шашкой махнем «разрушив все до основания» а потом за неделю дерьмом зарастем.
Грузин пренебрежительно прищурился:
— Ти думаешь, что ми не разбэремся в работе коммунального хозяйства? Или считаешь, что голова города сам руководыт каждым золотаром или водовозом?
— Не в этом дело. Просто предлагаю замещать администрацию постепенно. Дней десять-пятнадцать находясь рядом, просто смотреть как все работает. Ну а потом самим постепенно начинать рулить. При этом не разгонять всех управленцев, а наиболее толковых оставить на своих местах.
Собеседник пожал плечами:
— Вообще-то ми так всэгда и дэлали… Толко вот не пойму — зачэм тянуть? Зачэм тры нэдэли ждать?
Я почесал затылок собираясь с мыслями:
— Понимаешь… В Киеве сейчас идет смута. И она будет развиваться по нарастающей. Петлюра Скоропадского вот-вот сковырнет, а затем его «гарны хлопцы» начнут резвиться. Кроваво резвиться. И евреям тут не позавидуешь. Да и москалям солоно придется. А Одесса, как не крути, город-то русско-еврейский…
Насколько я успел узнать Сталина, он всегда отличался быстрой соображалкой. И теперь, слушая меня, собеседник задумчиво пощипывал ус, а потом перебил:
— То ест сычас нас бэзусловно поддерживает бэднота и пролэториат города. А ти хочешь дождаться, когда сюда дойдут слухи о бесчинствах пэтлюровцев и всо населэние станэт просит у нас защиты. Совэршэнно всо… Угу… угу… И чэм ужаснээ будут слухи тэм скорее они начнут просто трэбоват, чтобы мы установыли Совэтскую власть. Хотя бы как гарантыю того, что их нэ бросят одын на одын с украинскими националыстами. Но пры этом ми сами нэ должны ранше времени пугат буржуазный элемент… — после чего упершись в меня взглядом спросил — Сам как думаэшь, когда это произойдет?
— Я же сказал — недели через три. Максимум четыре. А за это время мы и «французов» распропагандируем и на здешние настроения активно повлияем. То есть станем реально значимой силой. И хоть не люблю пафос, но скажу так — тогда вся губерния нам в руки упадет как перезрелый плод. А от того, что центральной Киевской власти просто уже не будет, то упадет без всяких захватов, и при полном одобрении практически всех слоев населения. Главное только самим не накосячить.
Виссарионыч вопросительно поднял бровь: