— Да, солнышко?… Сегодня я не смогу приехать, как вы? Чем занимается мама?…
Ради дочери любые дела могли подождать. Вильгельм никогда не посмел бы себе сбросить ее вызов. Страх что в очередной раз она в опасности не отпускал и сдавливал грудь всякий раз, когда долго ее не слышал.
Андер разглядывал профиль младшего в теплом свете хрустальной люстры, пока директор разговаривал, слоняясь по кабинету. У Мэта были такие длинные ресницы, любая девчонка позавидует. Парень устало играл шнурком от капюшона безразмерной худи, кусая нижнюю губу и думая о своем.
— Хватит на меня пялиться, — прошептал Мэтью, продолжая заворожённо смотреть на настольный маятник.
Хатиман собирался ответить, но Вильгельм закончил разговор и вернулся за стол, поэтому он просто пнул Мэтью по ноге, на что тот зашипел от боли и одарил обидчика ненавистным взглядом.
— Завтра тебе выдадут телефон, — сказал Вильгельм. — Нельзя терять контакт ни на один день. Чем больше вы общаетесь, тем лучше.
Мужчина посмотрел на наручные часы и кивнул сам себе.
— Можете идти.
Мэтью встал первым и не торопясь поплелся к двери. К вечеру его состояние что душевное, что физическое оставляло желать лучшего. Он вдруг осознал, что всю ночь веселился и пил с человеком, который убил его семью. С тем, кто безжалостно выстрелил в маленькую девочку, а теперь скорбит по-своему другу наркоману, даже не вспоминая о других.
В коридоре было тихо. Все уже разошлись по комнатам. За окнами стемнело, по территории ходили охранники, переговариваясь по рации. Мэтью собирался подняться по лестнице, но грубым рывком его отдернули за капюшон и прижали к стене. Воздух выбило из легких. Хатиман играл желваками, глядя на лицо младшего. Широкая ладонь сжимала горло. Мэт попытался вырваться, но пальцы сжались еще сильнее.
— Меня заебали твои выкрутасы! — рыкнул Андер. — Ты забываешься, малыш. Мы с тобой не друзья и не на одном уровне. Хватит испытывать мое терпение, иначе в карцере тебе придется жить!
Пальцы сжимались все сильнее и Мэтью окончательно перестал дышать, но не сводил взгляд с разъяренного лица старшего. Ему казалось, он никогда не поймет что в голове у этого человека.
— И забудь этот блядский поцелуй. Если ты решил, что после этого можешь вести себя со мной как хочешь, я тебя расстрою.
Хатиман разжал пальцы. Мэт со свистом втянул воздух, оседая на пол. Парень потер кожу на шее. Синяки вылезут сто процентов. Андер сделал шаг на лестницу, оставляя Мэта в одиночестве и во мраке тусклых настенных светильников, которые включали на ночь.
— Андер, — хрипло позвал Мэт, — ты же это чувствуешь.