— Теперь на счет благодарности. Денег, как ты знаешь, я не беру. Не тот у меня дар, чтобы его златом пачкать. Но, кое-что, я с вас возьму. Пусть муж, когда поедет ко мне, гречки возьмет четверть пуда, да муки пшеничной высшего сорта половину, масла подсолнечного литра три и довольно с вас будет. А теперь ступай с богом, милая. Все у вас наладится, коли сама не оплошаешь.
— Спасибо вам, Агриппина Саввишна! От всей нашей семьи спасибо!
— Ну, ступай-ступай! Машина даром ждать не будет. Засиделись мы с тобой.
Женщина ушла, бабушка закрыла за ней дверь, задвинув толстый, кованый засов, и обернулась.
— Опять подслушиваешь да подглядываешь, Еленка? — усмехнулась она. — Выходи уж, дай-ка я погляжу на тебя.
Пришлось выходить. Гриппу я обнимала, втягивая в себя, знакомый с детства аромат сухих трав, смешанный с медовыми нотками.
— Худющая стала! Что ж у вас в городе с продуктами плохо? — наконец, вынесла свой вердикт бабушка.
— С продуктами хорошо, — рассмеялась я. — А вот упитанным сейчас быть не модно! Некрасиво, когда у тебя лишний вес.
— Много б ты в красоте понимала, пигалица! — добродушно хмыкнула Гриппа. — Чай не одна явилась на ночь глядючи? Поди, и Ядвигу с собой прихватила?
— Прихватила! И не только ее. Дядя Саша нас привез.
— Ох, ты ж, батюшки! — всплеснула руками бабушка. — В доме гости, а мы тут с тобой стоим, лясы точим. Пошли хоть лепешек состряпаем, да кашу из печи достанем. Хорошо я квашню еще с утра поставила.
И мы отправились на кухню. Разговор предстоял нешуточный, а за чаем оно все веселее.
Глава 6.
Ужинали обстоятельно. Каша с распаренными грибами и обжаренным до золотистого цвета луком удалась, а пахла так, что рот тотчас наполнялся слюной. На горячих лепешках таяло свежесбитое масло, стояла вазочка с ароматным вареньем из прошлогодней земляники, а на столе дымились чашки с травяным чаем, щедро беленным козьим молоком. Вельзевуловна, хоть и исполняла у Гриппы роль сторожевой собаки, но доилась исправно и обильно.
Дядя Саша вызвался помочь по хозяйству, я убирала посуду, предоставив возможность двум старым подругам поговорить. О том, что произошло в городе, мы рассказали Гриппе еще за ужином, но до сих пор она хранила загадочное молчание. Более того, мне показалось, что бабушка чем-то подавлена и о чем-то сильно переживет. Спрашивать ее бесполезно. Не захочет — не расскажет. Тут без вариантов.
Ядвига поднялась и подошла к неприметному ящичку на стене, достала из него холщевый мешочек и вернулась обратно.
— Ладно уж, сватья, смотри свои руны, — проворчала Гриппа. — Все равно я вам обо всем рассказать хотела. Не каждый день древние обряды проводишь да потом сожалеешь о них сильно.