Немного подумала и налила себе чай.
— Что происходит? — зло выпалил Заречный, испепеляя меня синим взглядом, при этом отчаянно потирая, собственно, зад.
Ну, слава богу! Чешуя исчезла, все пришло в норму. Вернулся, касатик!
— А что происходит? — как можно равнодушнее спросила я и подняла полную чашку. — Чай вот пью. Хотите?
— Чай? — уже немного спокойнее спросил Дракон Петрович. Очевидно, что он снова ни черта не помнил, но смерил расстояние от сидящей меня до своей пятой точки, произвел в уме сложные расчеты и пришел к выводу, что я никак не могла стать причиной все еще терзающей его внезапной боли, поэтому выдохнул и кивнул. — Хочу. Давайте уже ваш чай.
— Он, вообще-то, не мой, а ваш, — проинформировала я, но меня проигнорировали.
Заречный вольготно расположился с противоположной стороны стола и даже не поморщился, когда присаживался на стул. Волевой мужик! Уважаю.
Я же едва подрагивающими от пережитого руками наливала чай под внимательным, нервирующим взглядом хозяина кабинета. Да пусть себе смотрит. Лишь бы не обрастал чешуей, потому что чудовище, совершенно очевидно, питало ко мне совсем не платонический интерес. От воспоминаний о том, как раздвоенный язык касался моей кожи, передернуло, и я чуть не расплескала чай.
— Волнуетесь? — на лице Заречного сияла ехидная ухмылочка, довольно притягательно искривляя красивые губы.
— Еще как, — не стала врать. Больше ничего добавлять не стала. Пусть сам гадает, что меня так взволновало, а улыбаться и я умею, что и продемонстрировала. — Сахара положить?
— Что? — поперхнулся Дракон Петрович.
Мне пришлось кивнуть на сахарницу и повторить вопрос:
— Вам сколько ложек?
— А сахар… Нет, благодарю вас, Елена Мирославовна, не стоит.
И все же у Заречного очень приятный голос, когда он не змей, чрезмерно притягательная внешность и просто какой-то магнетический взгляд. Чувствую себя с ним робкой школьницей, оказавшейся в компании кумира. И мне совсем это не нравится. Его чашку пододвинула молча и спряталась за своей.
На несколько минут повисла тишина. А потом прозвучал совсем уж неожиданный вопрос. Признаться, я не сразу осознала, что адресован он мне, даже огляделась в поисках хоть кого-то еще, но в кабинете по-прежнему были лишь мы вдвоем.
— Что вы делаете сегодня вечером?
На всякий случай посмотрела в глаза Заречного. Синие. С ума что ли сошел? Или обожгла я его сильно? Но вроде в том месте, где ожог, не особенно много важных нервных окончаний. На мозг точно повлиять не должно.
Поэтому подумала и, на всякий случай, уточнила:
— Я?
— Вы, Елена Мирославовна. Вы.