— Оставь, не беспокойся, это всего лишь именная партия фарфора, моя любимая, родители подарили на шестнадцать лет, — увещевала Уитни, молча оплакивая чашку. Она передала Крису полотенце, а заодно и розу быстренько подсунула, чтобы не передумал. — Всего три дня в конце июня, — жалобно протянула она. — Ты меня просто-таки спасешь.
— А другого парня на роль ты найти не можешь?
— Нет. У меня первый в жизни важный проект «горит», — в отчаянии ответила Уитни и с надеждой посмотрела в глаза Паркеру. Он несколько секунд молчал, а затем накрыл ее руку своей, забирая цветок, и вздохнул.
— Так и быть. Уговорила.
— Я уговорила?! Ты первый предложил!
Поморщившись от ее крика, он спрятал розу в карман и напомнил:
— Майлз. Я сижу в твоей хижине в халате, без белья. Сжалься. Покажи, где постирать одежду, и я поеду на встречу к девяти.
Уитни умолкла и отвернулась, глядя перед собой, как долгопят.
Без белья?! Он голый, что ли?
— Конечно, идем, — надрывно произнесла она, направляясь в тесный чулан, который гордо называла прачечной. — А что за встреча?
— С Олсен.
— Олсен??? А сразу ты не мог к ней поехать, чтобы привести себя в порядок?!
Крис перехватил ее запястье, останавливая, и притянул к себе.
— Нет, не мог. Если бы не нагрянул к тебе на эмоциях, то к обеду передумал бы.
— Почему?
— Ты плохо на меня влияешь.
— О чем ты? — растерялась она, окутанная темным взглядом с головы до ног. Губы Принца дрогнули в едва заметной улыбке. Его теплые ладони легли ей на талию, большие пальцы скользнули вниз по животу, поглаживая и пробуждая спящий вулкан внутри.
— Думал, ты заметила…
— Что?
Крис закусил уголок нижней губы, словно решая: отвечать или нет — и Уитни резко передумала выяснять правду, пусть лучше промолчит. И он промолчал. Вместо этого Крис уверенно обхватил ее руками, приподнимая, и с грубой легкостью вжал в себя.
Искры. Много, везде: в крови, в мыслях.
Паркер… он… в общем. Ох. Хотел ее.
Жар облизал живот и бедра, и Уитни задержала дыхание, изнывая от желания проверить, как целуется Принц Паркер. Но она заставила себя не двигаться. А Крис глухо простонал ей в шею и еще крепче обнял, чтобы не сомневалась.
— …и гореть мне в геенне огненной до конца лета, Майлз, — заключил он и буквально оттолкнул ее, переводя дыхание. А она, оглохшая от гулких ударов собственного сердца, не смогла ни слова вымолвить, только подумала обреченно: «Не тебе одному…»
Крис вышел в прихожую, чтобы взять сумку, а Уитни на подгибающихся ногах добралась до двери в чулан, открыла ее, являя миру стиралку и стоящую на ней сушилку, и надтреснутым голосом спросила: