Он уперся руками в край комода, где хранил запонки и часы, и шумно выдохнул, прикрыв глаза.
Что я творю?
Крис не узнавал себя. Авантюры были не в его духе, он презирал импульсивных людей. А сейчас сам собрался рвануть по встречной, чтобы сократить путь к заветной цели.
— Отдашь ей кольцо Паркеров? — раздался спокойный голос сестры.
— Да. Хорошо, что матери не отвез.
Крис открыл узкую полку в комоде. В одном из футляров взял старинные гербовые запонки — те самые, которые Уитни украла когда-то; их Тони вернул в прошлом году. Затем нашел «кольцо всевластия» — реликвию графского рода, чей титул учредили в XV веке, когда предки Паркеров прибыли в Шотландию в свите королевы Джоан Бофорт. Кольцо когда-то оказалось тесновато для Сиенны, и расширять не стали, купили новое. У Майлз пальцы вроде тоньше, но даже если и не подойдет, то для фотографии с объявлением сгодится.
Он положил реликвию в карман брюк и глянул на часы: пора.
— Эй, Крис, имей в виду… — окликнула его Олсен, когда он уже выходил из квартиры.
— Да-да, знаю. Не обижать Уитни.
— Именно.
— …но если план полетит к чертям, то помни, что это была твоя идея.
Сестра рассмеялась:
— Идея-то моя, но ты мог ответить «нет». Так что последствия останутся исключительно на твоей совести, братишка.
Это-то и беспокоило: стоило притронуться к Майлз, и совесть отключалась автоматически. Проклятая биохимия. Утром чуть мозг не выжгла при появлении сонной Уитни. Еще и кружку разбил.
Крис спустился в подъезд старой многоэтажки, где обитал последние пару недель, и сел в припаркованный черный джип, который арендовал до конца лета. Мать настаивала, чтобы наследник жил в семейном гнезде, в Паркер-лодж, и ездил исключительно с водителем, но Крис на дух не переносил чужих людей в личном пространстве. А мать была чужой. Как и водитель.
Июньское солнце не палило, а грело, и трава в парке у Эдинбургского замка была усеяна семьями, которые отдыхали в эту, казалось бы, самую обычную субботу. Крис сто лет не гулял по общественному парку в выходной день. Он брел вдоль аллеи, разглядывал городской пейзаж и поражался, что забыл, как это — просто жить и ни о чем не беспокоиться, вот так, средь бела дня, в окружении незнакомых людей.
Взгляд зацепился за Уитни моментально, стоило ей попасть в поле зрения. Странное ощущение. Опять будто магнитом. А может, виной тому платье цвета фуксии. Слишком яркий цвет даже для летнего парка.
Майлз поднялась со скамейки и помахала ему рукой.
— Привет!
— Привет. Как тренировка? — спросил он, приобнимая ее и вежливо целуя в щеку.