– Сделано, специальные командные криокамеры открыты, передан срочный приказ подняться на мостик, – моментально отрапортовал ведущий электросвязист внутренней связи.
– Теперь всё внимание на радары, и молитесь во славу человечества, чтобы мы работали, как хронометры.
***
Первой мыслью, которая проскочила в мозгу Мирмидонова, было: «Надеюсь, это будет недолго, всё же я…». Однако её прервало жуткое шипение, а затем крышка криокапсулы отъехала вверх. Мирмидонов попробовал сесть, удивлённый тем, что капсула открылась, успешно закрывшись две секунды назад. Его мысли текли очень вяло, словно он не спал три дня кряду, вновь готовясь к устному зачёту по минералогии в своём вузе на Земле. Мирмидонов лениво отметил то, что весь покрыт кристалликами льда, а его мышцы спины еле слушались, словно он их отлежал. Наконец в его голове зажглась идея, осмотревшись вокруг, он с трудом смог сосредоточить взгляд на хронометре над входом в криозал. Большие часы точно были в другом положении, да и цифры года какие-то не те.
Точно, криосон уже был, всё случилось так неожиданно, что его мозг просто не смог осилить целых девять лет нахождения здесь. Вокруг поднимались из капсул такие же замороженные люди, пока не сориентированные в пространстве и времени, да и в таком же ослабленном состоянии. Вон, вроде, Илья просто выкатился из капсулы и теперь, словно жук, пытается перевернуться. Забавно.
Мирмидонов смог немного шлёпнуть себя по щеке, разбудив нервные импульсы мозга, чтобы быстрее прийти в норму. Помогло, но лишь слегка.
Вдруг звездолёт довольно ощутимо шатнуло и все некрепко стоявшие на ногах люди попадали кто куда. Раздался возглас: «Медика!». Видимо, кто-то неудачно упал и сильно поранился. Шатаясь, Александр добрался до Ильи, находившегося неподалёку. С трудом нагнувшись и подняв друга с пола, он увидел, что тот ранен. Осколки разбитых очков рассекли кожу вокруг глаза, отчего лицо Ильи заливала кровь, пропитывав гемоткань одежды.
– Илья, Илья! – позвал Александр друга и пощёлкал пальцами у того перед лицом, дождавшись, пока его взгляд сфокусируется. – Твой глаз… Ты как, видишь?
– Да, боль кошмарная, но вижу чётко… Всё-таки зрение минусовое… – пространно сказал Илья, было заметно, что думать ему ещё трудно.
– Пошли, присядешь, лицо только не трогай, сейчас приведут врачей, – говорил Мирмидонов, помогая доковылять другу до стены, где тот смог относительно удобно усесться, и сам схватился за поручень криокамеры.
Звездолёт в этот момент сильно тряхнуло, несколько людей даже взлетели в воздух и упали. Раздались крики боли, под которые открылась двойная дверь в стене криозала. Через неё спешно забежали люди в синих комбинезонах, с белой повязкой на плече и нашивками врачей, тут же приступили к обработке ран и помощи пострадавшим членам сто семьдесят седьмого корпуса. Передав Илью в руки профессионалов, Мирмидонов поискал глазами Дезислава. Наконец он увидел его и челюсти непроизвольно сжались в гневе. Немедленно подбежав к другу под странные вибрации пола, будто корабль резко разворачивался, Александр присел на одно колено и спросил медика: