А не о мужиках.
- Будь моя воля, - продолжил свою вредительскую деятельность Андрей, - я б только тебя и снимал. Мне кажется, ты в любом бы хорошо смотрелась… В любой одежде, в любом жанре...
- Особенно в том, о котором ты сейчас думаешь.
Я оглянулась. Женя, сердитый, как будто в самом деле только что кто-то посягнул на его девушку, внимательно смотрел на оператора.
- Андрей, - холодно отметил он, - ты, мне кажется, забыл, что должен уделять время женщине по имени "камера", а не "Мария"? Я не спорю, согласные частично совпадают, но я надеялся, что твоего умственного уровня достаточно, чтобы отличать эти два понятия.
- Ну так она переживает! – попытался защищаться Андрей. – Что мне, стоять и смотреть, как девушка трясется? Если тебя носит неизвестно где?
- Меня носит не "неизвестно где", а в двух метрах от вас, и я не настолько увлечен процессом раскладывания реквизита, чтобы обратить внимание на то, что ты флиртуешь с моей Машей, - он обнял меня за плечи, и я едва успела остановиться, чтобы не совершить рефлекторное движение и не ударить его локтем по ребрам.
Женя, кажется, не сомневался в моих желаниях, потому что обнял покрепче и проворковал:
- Нам в кадр пора, любимая. Время уже вот-вот…
Андрей скривился.
- Лучше б вы притворялись просто, - проворчал он. – Тогда не лили бы этот сахарный сироп на каждом углу офиса.
- Ты имеешь что-то против наших чувств? – усмехнулся Женя. – Какой ужас! Кто б мог подумать, что ты настолько не любишь сладкое, Андрей. Может быть, обратиться к Вась... илию Васильевичу? Чтобы он заменил тебя на время этих съемок? А, что думаешь?
Ничего хорошего об этой идее Андрей, само собой, не думал и думать не мог. Он же ещё не совсем сошел с ума, чтобы с такой легкостью отказаться от одного проекта, а потом быть изгнанным ещё из десятка, а то и вообще – уволенным? Оператором он был не настолько высококлассным, и я подозревала, что нигде в другом месте ему такие хорошие условия работы, как у нас, точно не светят. Так что намек Жени был воспринят правильно, и Андрей спрятался за камерой, делая вид, что у него всё отлично, а съемки никакого когнитивного диссонанса не вызывают.
- Эфирное время! – услышала я вдруг громогласный голос нашего сценариста, даже не изволившего толком рассказать, о чем будет программа. – Минута до старта, все на исходные позиции!
- О боже, - выдохнула я. – О боже… Я не смогу войти в кадр!
Панических атак у меня не было, наверное, лет шесть уже. Вот как закончила одиннадцатый класс и покинула наконец-то свою ненавистную школу, избавилась от ежедневного присутствия родителей в своей жизни, так всё и прошло.