Грейс кивнула, вспомнив, как перед таможенным осмотром ее отправили в медицинскую кабинку-автомат.
– У ста процентов населения обнаружены генетические отклонения, рак на ранней стадии.
– Человечество уже сотню лет успешно борется с раком… – заметила журналист.
– Когда Они в организме, развитие очага не предугадать. Иногда бывает, что по каким-то причинам эти твари размножаются быстрее… или жрут больше. В любом случае, все процессы ускоряются, и человек умирает от внутренних поражений гораздо быстрее.
– И симптомы похожи на лучевую болезнь.
Седовласый кивнул:
– Именно.
– Погоди-ка, – вмешался шериф. По его лицу было понятно, что некоторые вещи он слышит впервые. – То есть мы все заражены этой невидимой хренью?
– Каждый, кто сделал хотя бы несколько вдохов под небом Марса.
Шлем скафандра полетел на пол. Грейс с удовольствием почесала лоб.
– Ну и как бороться с этими…
– Никто не знает, – пожал плечами Альмод. – Они умело встраиваются в молекулы любой органики и трудны в обнаружении, а вне живых организмов слишком хорошо адаптируются к опасной среде. Все наши попытки уничтожить этих существ закончились безуспешно.
– И вы думаете, что именно эти… организмы уничтожили когда-то жизнь на Марсе? – догадалась Грейс.
– Скорее послужили причиной её уничтожения. Кто-то очень не хотел выпускать Их за пределы планеты, в другие миры, и пошел на крайние меры. Мы считаем, что здесь не было разумной цивилизации на постоянной основе. Иначе бы мы нашли её следы гораздо раньше. Скорее Марс являлся чем-то вроде заповедника, может, ботанического сада. А когда твой сад болеет, и ты не можешь его вылечить, лучше уничтожить его, пока болезнь не перекинулась дальше.
– И, конечно же, вы всё скрыли. Медицинские заключения, результаты исследований, – Грейс презрительно фыркнула. – Вся планета сплошная биологическая катастрофа, а вы думаете только о денежных реках, что вливают сюда инвесторы. Вы же сами на пороге смерти, Альмод! Сколько вам осталось?
Старик бросил косой взгляд на военного, который уже четвертый раз за короткий срок приложился к фляге, и сказал.
– От шести до десяти часов. Мне сто восемьдесят лет, я прошел четыре генетических омоложения, но сейчас мне не поможет ни одна колония наноботов. – Он медленно развернулся к уходящему солнцу. – Сто сорок лет назад я отправил сюда первую экспедицию. Всего сто человек. Сто! Сейчас здесь живут миллионы. Больше века мы поднимали давление, оптимизировали температуру, насыщали атмосферу кислородом, создавая условия для новой биомассы. Для того, чтобы в один день обнаружить – все было зря.