Джо ловил каждое слово.
– Но ни кожа, ни одежда… это ещё не есть мы, – подумав, ответил он.
Джереми прищурился и впервые с момента знакомства заглянул психологу в глаза.
– Очень метко подмечено. Мы – это борьба. Между желанием ходить голым и необходимостью что-то надеть.
Джо обвел взглядом кабинет. Нейтральный цвет стен, мягкое освещение, никаких лишних деталей. Даже журчание декоративного фонтанчика слышно только если прислушаться, оно не сбивает с мысли. Психолог сам продумывал интерьер, старался сделать его максимально располагающим к спокойной беседе. Так почему именно сейчас ему здесь так неуютно?
– И что внутри вас выигрывает? – спросил Джо. – Вы продолжаете потакать своим порокам?
– Только сигареты, – усмехнулся Викбрей. – Больше не хочу создавать кому-нибудь проблем.
– Но теперь вам каждый день приходится видеть людей, которые, по вашему мнению, обманывают себя и окружающих. Прикрывают пороки добродетелью. Можете описать свои чувства в этот момент?
– Я вижу, к чему вы клоните, док. Пятнадцать лет назад я решил, что с меня хватит. В нашем офисе каждый готов был отсосать за должность повыше. И перегрызть соседу глотку за клиента покрупнее. Но каждое утро меня встречали маски растянутых улыбок и доброжелательные похлопывания по плечу. Интересовались моими делами, угощали тортом…
– А вы взялись за винтовку.
– Дробовик. Технически это был дробовик, док. Гладкоствольное оружие.
Джереми засмотрелся на фонтан и не заметил, как Джо вздрогнул на этих словах.
– Но сейчас всё иначе. Я изменился, мистер Макдэниэл. Я другой.
У Джорджа впереди десять с половиной месяцев, чтобы проверить или опровергнуть утверждение. Встречи каждые две недели, двадцать один сеанс, не считая этого, и тщательная фиксация любых изменений в голове наблюдаемого. Нужно лишь набраться терпения… Или?
В свой день рождения она принесла на работу торт. А получила дробь в голову. Джо так и не успел позвонить и поздравить её тем утром. Разгребал очередное дерьмо в голове очередного клиента.
«Можно немного надавить».
– Рад это слышать. Давайте вернемся ещё немного дальше, скажем, к маленькому Джерри. Джерри, я могу вас так называть?
– Нет! – огрызнулся Викбрей. – Ненавижу это имя.
– Скажите, ваша мать ведь часто… Меняла наряд, как вы это называете?
– Не хочу об этом говорить.
– С ее расстройством, наверное, было сложно вырастить ребенка. Неконтролируемая смена настроения, припадки… Она говорила, что любит своего маленького Джерри? А потом неделями лежала в кровати, отвернувшись к стене, вообще забыв о вашем существовании. Или все-таки била? Била и смеялась, плакала, умоляла простить и снова била.