Они выжили, у них есть еда, оружие и свобода. Сто бывших рабов были этому несказанно рады. А о том, как это случилось и почему — они будут думать позже… если будет время.
* * *
Протяжно зевнув, я плеснул себе из стоящего над углями котелка еще немного травяного чая. Это, конечно, не кофе, но бодрит неплохо. А взбодриться мне нужно. Все же третьи сутки на ногах, причем сутки не самые простые: сначала прикрывал Ан-и-Ко в деревне, потом приводил в порядок Коготочка, потом обучал ту тихо лазать по кустикам, потом ночью мы в две наглые хари вырезали чуть больше сотни человек так, что никто даже не пикнул, а сейчас вот охраняю сон других. За все это время поспать удалось всего пару часиков позапрошлой ночью. Сейчас же я волевым решением погнал остальных отсыпаться, а сам остался бдить. Нет, можно было и Антуанетту оставить — она вполне способна еще пару суток бодрствовать без проблем, но… нафига? Пусть отдыхает, а завтра мы с ней вахты уже нормально поделим. Припрягать к этому делу Коготочка или близняшек мне не хотелось. И пусть ученица вполне способна потянуть роль караульного, но… после всего увиденного, у меня сложилось какое-то предвзятое отношение к возможностям аборигенов этого мира нести нормальную вахту. Это у них какое-то местное проклятие. Да и вообще, девчонка по неопытности может накосячить.
— Кстати, да. Нужно будет завтра с ней встать на дежурство, показать что и как делать, — задумчиво пробормотал я, смотря на сладко посапывающую в спальнике девочку. — Блин, чисто ангелочек.
«Угу», — отозвалась Малышка, что лежала рядом в уже привычной мне розовой форме. — «Убила ночью кучу народа голыми руками, а сейчас спит с такой невинной моськой. Гордишься, да?»
— Не то чтобы очень, — покачал я головой и отпил глоток из кружки. — Но это необходимо. С такой внешностью, физическими данными и психологическими искажениями она сама встанет на этот путь. Уже встала, по-сути. Зато сейчас я могу её направить, привить тот взгляд на мир, который поможет выжить и не скатиться до уровня тупой кровожадной твари.
«А еще она вырастет красавицей», — хихикнула Малышка. — «А Лили и Нана уже сейчас очень даже ничего».
— Пф, — я на миг замер, прислушавшись к подозрительным звукам, но это оказался какой-то пробегавший мимо оврага зверек. — В этой жизни я убежденный однолюб, так что не надо тут такого. Ты просто не представляешь, сколько проблем бывает от этих гаремов, особенно когда каждая жена и наложница — это сверхсильная взбалмошная особа… Не, нафиг. Ан — идеал. Молчаливая, тихая, послушная, верная… Ну, с «комплексом героя», но никто не безупречен.