Это было последней каплей. Со мной случилось истерика, перешедшая во временное помешательство. Вначале я как безумный заорал и потребовал главврача. Затем стал ногой ломать металлопластиковую преграду. Как только служитель порядка приоткрыл дверь, чтоб объяснить мне, что я не прав, я попытался силой протиснуться вовнутрь. Завязалась борьба. На помощь пожилому «секьюрити», закрывшему грудью проход в государственное учреждение, пришла смелая уборщица и два крепких санитара. Силы были не равны, да и правда была на их стороне. После минуты борьбы, лишившись душевных и физических сил, я сдался и беспомощно плюхнулся на пол. Меня аккуратно вытащили за двери, пообещав вызвать полицию.
Сев на ступеньки я заплакал. Очередной раз мне стало жаль себя. Почему так происходит? Почему жизнь отнимает у меня все? Ведь я хороший человек! Я никому не делал ничего плохого! За что-то меня наказывают!?
Начался дождь, который только добавил отчаяния. Говорят: «Господь кого любит – того испытывает!». Только испытания закаляют нас и очищают, наставляя на путь истинный. Мягкий глиняный горшок ставят в раскаленную печь и оттуда он возвращается крепким! Но я всего этого не понимал. Я был немощный, слабый душой и телом человек. Во мне не было веры. Мне не хотелось испытаний. Хотелось вернуть все назад. Хотелось опять быть богатым, счастливым и беспечным.
Наверное, если бы кто-то из моих друзей увидел меня в этот момент, с отвращением отвернулся.
«Наказания без вины не бывает!». В минуты жалости к себе я не думал, скольких женщин сделал несчастными, я не думал о жене, которая, все это время тоже мучилась от разбитой вдребезги семейной жизни. Я не думал о том, сколько раз я преступал закон и моральные принципы, чтобы заработать на свою сладкую жизнь. Я думал только о том, как не справедлив со мной злой рок!
Дождь быстро закончился. Я немного успокоился. Зазвонил телефон.
– Привет, давай встретимся, только не там где обычно, а в «Золотом Колосе» на Садовой, там людей больше.
– Окей, – ответил я.
Это был Майкл. Голос моего фискального друга был какой-то странный, да и звонил он с неизвестного мне номера.
Через час мы встретились в одном из самых старых кафе Ростова. Как обычно свободных мест практически не было. Заведение кишело орущими детьми и такими же орущими мамочками, которые с помощью высоких нот ежесекундно одергивали своих чад. Моего визави, привыкшего к дорогим ресторанам и «VIP» лаунжам, сегодня такая атмосфера почему-то устраивала. Нельзя было не отметить, что Майкл изменился. Он похудел, осунулся. Вместо выбритой до синевы физиономии, трехдневная щетина. Взгляд стал колючий, как у загнанного охотниками животного.