Нас переправили порталом в какой-то бусванский город. Я мало что смогла рассмотреть. Только грязную дорогу, желто-каменные дома, да несколько шпилей центрального здания. Командор распорядился, чтобы меня и Олмана увели не вместе со всеми другими пленниками, а доставили в расположение местного лазарета. Там нас заперли в какой-то каморке, узкой, без мебели, с крошечным полукруглым, залепленным пылью окошком под потолком. Из удобств тут был только соломенный матрас. На нем я и разместила принца, как только бусванцы ушли, оставив нас.
“Думай о хорошем, думай о хорошем!” - говорила я себе. - “Ты жива, сумку с лекарствами не отобрали, а значит можно постараться спасти Олманиэля!”
Дрожащими руками разорвала на нем одежду, добираясь до раны. То, что увидела, не сулило ничего хорошего. На бледной коже распространился огромный синяк. Похоже, мой эликсир смог унять внешнее кровотечение, но не прекратил внутреннее. Это значило, что спасти моего принца могла только сильная целительская магия, которой я так и не успела обучиться, или операция. Но у меня не было ни нужных инструментов, ни соотвествующих навыком, ни достаточного количества обеззараживающих средств. Да ничего! Только набор первой помощи.
Хотелось разреветься от собственной беспомощности, упасть на похолодевшую грудь моего принца и дать волю чувствам, скулить до хрипоты. Но я коснулась его груди не для этого, прислушалась, старательно считая удары сердца Его Высочества, с каждой секундой все отчетливей понимая, что оно бьется реже, и реже. Олманиэль умирал.
- Нет, нет, нет! - затараторила я, бросаясь к своей сумке. - Все не может закончится вот так! Просто не может! Мы ведь столько раз уже выбирались из подобных переделок, да? И ты меня не бросишь! Я не позволю!
Среди множества склянок и порошков, что были взяты с собой, не находилось ничего, что могло бы хоть как-то помочь. Сейчас бы ту книгу, что дала мне госпожа Малтин для изучения, или хоть бы ту, что я забрала из лесного домика знахарки… Тысячу лет тому назад! Но их не было. Вдруг Олманиэль как-то странно захрипел. Я бросилась назад, к нему, наблюдая, как из уголка рта принца потекла тоненькая струйка крови. Не разрыдаться в этот момент уже не смогла. Понимала - это конец. Безвозвратный, безвестный, безысходный… Обхватила голову руками, готовая вырвать себе все волосы. Да что тут сказать! Я бы сердце сейчас вырвала из своей груди, если бы это вернуло к жизни моего принца. Все равно не могла представить, как стану жить дальше, зная, что его больше нет.
Не веря в произошедшее снова приложилась к его груди. Сердце не билось. Реанимация. Искусственное дыхание, как поступил бы любой земной фельдшер. Еще и еще, до боли в руках, до изнеможения. До головокружения и мельтешащих мушек перед глазами. Тщетно. Мой принц, моей сероглазый несносный, неугомонный принц, человек, которого я полюбила всем сердцем, был мертв. И я ничего не могла с этим сделать. Беспомощность сковала меня железными путами, опуская в пучину отчаяния, из которой никакого возврата даже не предполагалось. Я почти задыхалась, чувствовала, как раскалывается, разбивается на мелкие кусочки что-то внутри, как бьется конвульсивно душа. Хотелось только одного: отправится вслед за Олманом, за пределы этого мира, чтобы вырвать первые ростки стремительно разрастающейся внутри боли, пока они не окрепли и не заполнили меня до краев. Я желала смерти, звала ее, молила и понимала, что сама она не явится.