Тогда.
— Отвали, — я гневно дрыгнула ногой и накрыла голову одеялом.
— Рин, вставай давай, опоздаешь.
— К черту, у меня траур.
— А кто умер?
— Моя вера в светлое будущее.
— Ринка…
— Вовыч, иди лесом.
— Не могу, мне на работу надо, а ты на моем диване спишь.
Я высунулась из-под одеяла. Вовыч стоял одетый и притопывал ногой, как застоявшийся конь.
— Что-то не улавливаю логики?
— Мне уходить, дверь запереть надо, ключ один.
— Запри и уходи, — милостиво разрешила я, пряча лицо в подушку.
— Ну, нет, быстро подорвала зад и пошла в ванную. Если Ленусик пронюхает, что ты тут ночевала, я труп.
Пришлось вставать.
— Слууушай, — я высунула голову из-за двери ванной, — а какого я вообще у тебя?
— Ну, финансовый банкетный зал заказал, мы пошли, ну выпили там, костями потрясли, а тут Стас твой. Ты проветриться пошла и как в воду. Я вышел, а вы уже у бара сцепились…
— Ну и?
— Ну и. Он свалил, а ты набралась, как свинюка страшная, играла с ребятами из аналитического в «кто кого перепьет», пиджак мне испортила…
— Фу! — я скривилась, представив всю глубину морального падения. — Что, прям настолько?
— Да не… Рыдала и косметику размазывала мне по рукаву. А я когда в такси сел, на автомате свой адрес брякнул, а потом подумал, ну нафиг, еще через полгорода тебя везти. А ты скоро?
— Скоро, — буркнула я и скрылась в царстве мыла и полотенец.
— Ну ты и… аскет! — бухтела я, когда мы с Вовычем утрамбовались на заднем сиденье такси и таки выехали на работу.
— Не ругайся страшными словами, каких я не знаю.
— Шампунь-кондиционер-гель для душа? Три в одном? И сгоревший фен? Тебя в Спарту без паспорта возьмут, экономный ты наш, — я поежилась от сползших за шиворот непросохших как следует волос.
Вовыч скромно потупился, сделал вид, что ковыряет пол сапожком.
— Рин, — сдавленно выдавил он, — а давай ты первая выйдешь, а я потом? А? А то мало, что вместе приехали, так опоздали и с тебя каплет, понапридумывают, стыдить начнут, а я нежный.
— Поздно, — сказала я, такси остановилось, а на пороге нас встречала девочка Леночка в образе бьющего копытом кентавра, даже пар из ноздрей шел. Еще бы, минус пятнадцать по Цельсию! Мне взгрустнулось, так как я представила, как будет чувствовать себя моя мокрая голова за пределами автомобиля. А Вовычу грустилось еще сильнее. Ему, откровенно говоря, было даже где-то страшновато.