— Потому что ты — второе по значимости лицо в королевстве — не только не свернул всю эту авантюру, но и очень деятельно в ней поучаствовал! — А, так это папа-король! Выстроил сыновей у стеночки и словом венценосным стегает. Ремень был бы надежнее. — Сначала не уследили за княжной, а затем устроили все это безобразие с призывом зеркала! И ради чего?
— Это была моя идея! — О, вот и младшенький.
— Нисколько не сомневаюсь! И я тебе слова пока не давал, выскажешься в свою очередь!
— Шансы были достаточно высоки, — заметил Анатоль.
Мне почему-то представлялось, что он сидит на подоконнике, вытянув ноги, руки на груди сложил, морда каменная, а глаза наглые и блестят вызывающе. Так и напрашивается на грубости.
— Шансы были угомониться и отправить предложение следующей в очереди претендентке! Да, по сравнению с дон Стерж, слабовата, старше и на прочие прелести не так богата, — это, по ходу, шпилька в адрес Лучезарного нашего, — но мы бы не имели сейчас истончившуюся границу и стихийные прорывы внутри страны!
— И не только, — вставил канцлер и снова с интересом прикипел к маникюру.
Судя по напряженной паузе, всеотец буравил отпрысков тяжелым взглядом и давил авторитетом.
— Два дня назад, ночью, здесь, в оранжерее. Единичный прорыв, одна тварь. Прорыв закрыт, тварь ликвидирована, — отчитался Вениан.
— Кто? — спросил король.
Кто-то хмыкнул, будто усмехнулся. Ставлю что угодно, что хамло!
— Я. Княжна. Ключ.
— Подробности.
— Рявкнула что-то вроде «вата кентавра» и зеленым пламенем твари в морду засветила, — а голос выжидательный такой, наверняка от ноготков оторвался и папе в глаза заглядывает.
— Разве в ее мире есть магия?
— Нет, но, видимо, мы не все о нем знаем.
— Что по расследованию нападения? Нашли заказчика?
— Нет, — на этот раз ответил маленький принц и вроде как со старшим братом переглянулся. — Поймали нескольких исполнителей. Но и им и погибшим основательно потерли воспоминания. Воздействие слабое, но работа с потоками филигранная. Я бы так не смог.
— Ты и так мало что можешь, — пригвоздил король, и мне за Венечку обидно стало. — Мог сам княжну встретить или охрану послать, так нет же, до последнего нос воротил и на провинцию пенял, мол, ни воспитания, ни образования, одни сиськи и гонор! Кто б про гонор говорил! Что теперь поменялось?
— Бу-бу-бу…
— Что?
— Она мне нравится.
— Та или эта?
Воцарились молчания. Одно было гневное — король, второе злоехидное — Анатоль, третье не поддавалось определению, но мне представлялось колкое серебро в глазах законного сына монарха.
— Покажи, — вдруг сказал король.