Закасав свои штаны и сняв кроссовки, они вслед за ней вброд перебрались под мост и стали пинать ее, пока она не свалилась с кромки. Некоторое время они развлекались, погружая Юнину голову в водоросли на дне и не давая дышать, но когда она перестала сопротивляться, испугались. Бросив ее и подобрав свои кроссовки, они удалились тем же путем, как пришли.
Но Юна не умерла. Проплыл катер, набежавшей волной откатило ее на отмель. Она лежала лицом вниз на песке. Несколько раз ее вырвало водой.
В животе было прямо стерильно. Она не могла перебраться под мост. Скорчившись у парапета, она заснула на отмели.
Ей приснился сон. Оттого, что желудок ее прочистился водой, сон был полон света. В той комнате с шестнадцатью койками, они были с Зайцем вдвоем. Был белый день. Они ждали остальных пятнадцать, те обещали прийти. А они разговаривали.
— Моя мама меня никогда не била. — А мою подружку ее родители да. А получилось — знаешь что? Получилось одинаково. Значит, это не главное, — сделала она вывод.
— Если тебя не изобьют до полусмерти хоть раз, ты не сделаешься храбрым. Но не факт, что после этого сделаешься.
Юна кивнула — не во сне, а на самом деле. Он сказал то же и то же, слово в слово, что и она. Она хотела сказать ему об этом. Но она проснулась.
Из глаз ее текли слёзы. Тысячу раз она писала под мостом, пятьдесят раз ее вырвало — откуда вода? Раз это не Заяц сказал, значит, она сама придумала — то же самое, только важней. У нее не было никакого интереса к тому, что она сама подумала. Но надо было вставать.
Сначала она села.
Потом она встала, держась рукой за стену.
Юна сидела на скамейке возле гостиницы. Утро было пасмурным. Это была суббота.
Заяц вышел.
Он шел быстро. Но он хромал. У нее получилось его догнать.
— Что. — Он повернулся, но смотрел отчужденно.
— Я хотела попросить прощенья, — сказала Юна. — За тот раз.
— Прощаю. — Он кивнул. — Всё?
Воды больше не было. Глаза ее были сухи.
Она двинулась.
Потом она почувствовала руку на своем плече. Она отпрыгнула, обернулась и вскинула локоть, защищаясь.
Заяц молча смотрел на нее.
Юна судорожно выдохнула и опустила. — Ты же сказал, чтоб я ушла.
Он ее завел в столовую. В столовой было пусто, она еще только открывалась. Никого не было в ней в субботу утром. Подавальщицы из-за стойки на них смотрели с отвращением: вот это парочка, хромой и бомжиха. За стойкой была одна сметана. Заяц взял стакан сметаны.
— Пиво есть?
— А технического спирта тебе не налить?
Заяц вышел со стаканом, не слушая, что кричат из-за стойки. Юну он вел другой рукой за локоть.