Все это, как и результат боя, было хорошо известно тем, кто его допрашивал, и Джон совершенно не понимал, почему его продолжают держать в изолированной каюте на медицинском лайнере. Так что, когда в очередной раз в дверях появились два сотрудника службы безопасности в аккуратных темных костюмах, Джон даже не стал вставать с кушетки, на которой полулежа читал на планшете последние сводки новостей.
— Капитан Джон Хендерсон, — обратилась к нему неожиданно появившаяся из-за спин эсбэшников миловидная девушка в брючном костюме такого же темного цвета, с идеально уложенными светлыми волосами. — Вот заключение по вашему делу, прошу ознакомиться и заверить.
В изящной руке девушка держала информационный кристалл, явно ожидая, что Джон его возьмет.
— Я так понимаю, выбора у меня нет, — проворчал Джон, забирая кристалл и прикладывая его к своему планшету. Моментально высветилась эмблема службы безопасности, и компьютер запросил идентификацию по отпечатку пальцев.
Закончив с формальностями, Джон приступил к чтению документа, написанного сухим канцелярским языком. Та-ак… Что тут? Ага. Некомпетентность, умышленный отказ выполнять задачу в поставленном объеме… Это, видимо, про метки на третий «Дельфин». Что еще? Неоптимальный выбор тактики ведения боя, излишний расход боеприпасов, пассивность, необоснованный выход из боя, ослабление подразделения перед лицом противника (это за то, что подранков отправил обратно), провал задачи по прикрытию фрегата… Нормально так.
Дочитав, Джон поднял бровь и осведомился у своих посетителей:
— Я правильно понимаю, что должен подписаться под тем, что провалил свою миссию, хотя она была фактически выполнена, без потерь провел первые два боя и…
— …потеряли все вверенные вам машины и пилотов, — не дала ему закончить эсбэшница.
Джона как током ударило при этих словах. Видимо, он и правда плохой командир. Он вспомнил лица своих товарищей…
— Где подписать? Давайте заканчивать с этим.
Похоже, что вся эта процедура никому особого удовольствия не доставляла, потому что сотрудница СБ молча забрала у него планшет и, как ему показалось, даже сочувственно кивнув — мол, все понимаю, но служба такая, — вышла из камеры.
Интересно, что же все-таки с ним будет? То, что из флота вышибут, это понятно, стали бы они огород городить ради простого взыскания, но вот чего ожидать по максимуму?.. Мысли Джона после оцепенения, вызванного чтением обвинительно акта, оживились, и он начал продумывать варианты. Трибунал? Вполне вероятно, но он явно не того масштаба фигура, чтобы делать показательный процесс, а с учетом его боевых заслуг так можно и опростоволоситься, пресса любит героев. Нет, здесь что-то другое… Почему его так подробно допрашивали? Весь бой и так наверняка был записан сотнями датчиков телеметрии со всех кораблей. Все переговоры пилотов, каждый приказ бортовому компьютеру, каждый выстрел — все, естественно, фиксировалось и подробнейшим образом анализировалось целым управлением флота, которое так и называлось — аналитическое управление. Зачем эти допросы? Что он мог видеть и знать такого, чего не знали флотские аналитики?