Натянув джинсы и одев белоснежную футболку, схватила вязаную кофту с черной сумкой, и бросилась на улицу. Бежала до остановки очень быстро и сразу же села в маршрутку, надеясь, как можно быстрее доехать до подруги, нуждающейся в ее помощи.
Всю дорогу ей казалось, что водитель невыносимо медленно едет, возмущаясь про себя, что мог бы поторопиться, но и слова не сказала. Лишь теребила ручки своей сумки, не зная, что и думать, когда подруга в таком непонятном состоянии.
«Может, она заболела? И у нее нет лекарств?» – решила она и стала набирать номер Котовой, но никто не ответил, что еще больше напугало женщину. Вспомнив, что на первом этаже ее дома есть аптека, Оля с облегчением подумала, что не стоит беспокоиться. Быстро выбежит, да купит все необходимое. Деньги у нее были, поэтому не проблема.
Как только водитель маршрутки подъехал к остановке, мгновенно вышла и побежала по дорожке в сторону нужного дома. Стоило лифту открыться, как она почти бегом пошла по коридору. Остановившись у квартиры, нажала на звонок.
Никто не открывал, и она вынуждена была позвонить еще раз, и только потом послышались тяжелые шаги. Дверь открылась, и она увидела ЕЕ.
Зинаиду, опухшее лицо которой было в кровоподтеках, черных следах. Котову немного пошатывало, а в глазах стоял ужас и твердая решимость. Ольга сглотнула и бросилась к ней, обнимая, чувствуя, как затряслась девушка, подавляя рвущиеся хрипы.
Закрыв дверь, Латрова отвела ее в зал, где кожаный диван был изрезан острым ножом или гвоздем, осколки от аквариума валялись как на полке, так и на полу, столик сломан на части и две стенки, которые она недавно приобрела, были разгромлены. Ольга усадила подругу, и с ужасом воскликнула:
– Что… что случилось?
Зинаида вновь стала дрожать, а потом проговорила:
– Они сказали передать тебе…
– Мне? – с ужасом повторила Латрова, в одно мгновение понимая, что все, что тут произошло – случилось по ее вине.
– Да, – выдавила Зина, красными глазами посматривая по сторонам. – Тебе. Что если… не уйдешь от Сторхова, спровоцировав разрыв, то они… они… вернутся, и тогда мне будет еще хуже.
Ольга схватила подругу за плечи и, пытаясь понять по глазам, какой вред ей причинили, кроме нанесенного, и прохрипела:
– Зина… Они тебя… они…
Женщина затрясла головой и тяжело выдохнув, сипло промямлила:
– Нет, не изнасиловали. Не переживай. Но сутки издевались, переворачивая весь мой дом верх дном, портя имущество. Звери! Чтобы они сдохли! Веришь, нет, сама бы их сдала. У меня камера стоит после того случая с Сеней. Я включаю ее, когда ухожу. Когда пришла, что они определили по домофонному звонку, когда я ключ вставила, сразу почувствовала опасность, но переборола себя. Открыла дверь, а они тут. Твари! Я уже и не думала, что такие уроды существуют на свете. Не девяностые ведь, а они тут. Такие в костюмчиках. Мрази! Все! Схватили и началось… Твари. Крушили все дома, наставляя, что и как. Думаю, они бы не тронули меня. Наверное. Но ты же знаешь меня. Стала сопротивляться, попыталась сбежать, обматерила каждого. Язык мой враг. Терпели они вроде как. У них там указание было попугать, но не обижать, как я поняла. А я кипятком одному в морду зафигарила, так как он налил себе чай и начал лапать. Типо никто не видит. Самая поганая овца в сволочном стаде. Вот я и плеснула ему в харю. Он рассвирепел, издеваясь, как последняя сволочь.