– Я, скорее всего, завтра или послезавтра уже уеду, – выдала женщина, надеясь, что это поможет, но мужчина внезапно поднялся со стула и быстро подошел к кухонному гарниру, прислонившись к столешнице.
– А что не сегодня?! Или решила, раз сама никчемная, без мужика, подругу рассорить со мной? Ведь мы из-за тебя и твоей ноющей дочки ругаемся. Зинка даже посмела мне указать на дверь, объявив, что не держит. Мне! Мне. А ты тут спокойно хозяйничаешь, мерзкая змея.
Ольга не могла больше мыть, она просто держала посуду и смотрела на льющуюся воду, стараясь успокоиться. Сердце стучало так, что она слышала свое учащенное сердцебиение. Шум в ушах сдавливал виски, провоцируя боль. Было обидно, невыносимо жутко слышать такие слова. Неужели она заслужила? Как же так… Если бы она знала… только знала, что окажется виновницей ссоры.
Повернувшись к мужчине, она тихо, пытаясь не выдать своего состояния, сказала:
– Простите, я не знала, что вы ругаетесь и…
– А что ты вообще можешь знать?! Стерва! Корчишь тут из себя невинную жалкую бомжиху, которую должны пожалеть, так как у нее больной инвалид. Прикрываешься дочерью, чтобы скрыть свою лень и никчемность. Я уверен, что ты еще та тварь, раз бегаешь по квартирам и выпрашиваешь подачки.
Неверие и ужас всей ситуации рвали сознание. Слезы стояли в глазах, скатываясь по щекам, шедшие против воли. Казалось в эту секунду, что жестокие слова – правда, что она действительно навязалась, и Зина не смогла отказать.
Ольга хотела что-то сказать, но не получалось. Ком в груди разрастался, охватывая гортань, не давая возможности издать даже звука.
– И что, решила слезу пустить? Да?! Надеешься на мою доброту?! – злобно выдал он и толкнул Латрову, отчего она ударилась спиной об стену. – Да не выйдет! Я таких тварей, как ты, сразу вижу. Ишь, какая святоша тут нашлась! Была бы нормальной, гордой бабой, собрала свои вещи и свалила, самостоятельно решая возникшие проблемы. А у нас своя жизнь. Мы тебе ничего не должны и ничем не обязаны! Пошла вон!
– Я уйду. Алине уже лучше, но…
– Сегодня! Сейчас! Убирайся, мразь! – нависая, гневно рычал Цветиков, желая ударить, останавливая себя огромными усилиями. – Либо тогда разрушишь нашу жизнь. Ведь я пришел вещи свои собирать. Мы с ней поругались по телефону. Из-за тебя! Она выгнала меня из жалости к тебе, жалкой мыши.
– Арсений, – дрожащим голосом произнесла Ольга, чувствуя, как ее трясет, желая, чтобы он отошел. – Я не могу прямо сейчас. У меня маленький ребенок.
– Вот! Только о себе, змея, думаешь. Так и рассчитывала, да? Чтобы нас развести и дальше здесь жить, а меня на улицу! Раз такая добрая, что же ты не спрашиваешь где мне жить?! Может, я тоже на улицу иду. Что? На это мозгов не хватает? Только о своей заднице беспокоишься?!