— Хммм, спасибо?
Собравшись с духом, я нахожу в себе силы взглянуть на руку, благодарная за то, что она снова стала нормальной. Она выглядела так, будто я окунула её в ведро с чёрной краской. Чёрные усики, похожие на корни, ползли вверх по руке. Это был ужасающий образ, будто рука была совсем не моей.
— Как получилось, что она не стала совсем чёрной, когда я использовал магию первые два раза? Или если я думаю о Вельме, желая почувствовать, где она? — спрашиваю я Алистера, потому что, кажется, он знает больше об этих вещах.
— Вероятно, потому, что в прошлый раз ты защищала себя и меня. А когда ищешь Вельму, никому не причиняешь вреда магией, это другое дело. Но я не знаю всего. — Алистер потирает затылок. — Если я сталкиваюсь с определённым паранормальным существом, Связной допрашивает меня. Или мы углубляемся в архив. И так как я сталкивался с вампирами в прошлом, много знаю о них, как и о фейри, оборотнях, перевёртышах…
— Оборотни… Когда я читала о них в романтических книгах, они всегда раздевались, когда перекидывались… Они, правда, раздеваются? Ну, им нравится… рвать на себе одежду, как Халк? Эй… а Халк существует? О, нет, Тор существует? Нет, что важнее… почему вы, ребята, не раздеваетесь, когда меняете облик на цербера и обратно? Потому что я вроде как рада, что твоя голая задница не выставлена напоказ. — Где-то в середине моей тирады Алистер разразился смехом и вытирает слёзы. — Что смешного? Я серьёзно.
— О какой части, любовь моя? О моей заднице?
Серьёзно? Он об этом меня спрашивает?
Я упираю руки в бёдра и добавляю немного суровости в слова.
— Да, о заднице. Всё время прикрываться, очень важно.
Он вскидывает руки в знак поражения.
— Мы с цербером — слившиеся в одно целое, как подбрасывание монеты. Ты не видишь, как он сбрасывает мех, когда я перекидываюсь, то же самое происходит и с моей одеждой. Я такой, какой есть, и он тоже.
— За исключением случаев, когда вы со мной оба, вроде как балансируя на краю. — Я прикусываю губу.
Алистер раскраснелся.
— Такого со мной никогда раньше не случалось. Это напугало, потому что я не мог сдержать цербера и боялся, что сделаю тебе больно. Я хотел схватить тебя, изнасиловать, поглотить. У меня не было другого выбора, кроме как отступить… Но потом…
— Ты для меня — одно. Не было ни одного момента, когда я боялась, что ты причинишь мне боль, так что никогда не сдерживайся, — говорю я.
Алистер подходит ближе.
— Никогда, — рычит он мне в рот.