Зарубежная литература средних веков. Хрестоматия (Авторов) - страница 112

И до того мне вовсе дела нет,
Что рдеет луч денницы!»

Беатриса, графиня де Диа

По преданию, героем лирики этой знатной поэтессы — супруги графа Гилельма из дома Пейтьеу (Пуатье) — является трубадур Рамбаут III, граф Ауренга (Оранский). Сохранилась тенсона Беатрисы и Рамбаута, в которой она упрекает его в чрезмерной осторожности и расчетливости в любви.

КАНСОНА

>1 Повеселей бы песню я запела,
Да не могу — на сердце накипело!
Я ничего для друга не жалела,
Но что ему душа моя и тело,
И жалость, и любви закон святой!
Покинутая, я осиротела,
И он меня обходит стороной.
>2 Мой друг, всегда лишь тем была горда я,
Что вас не огорчала никогда я,
Что нежностью Сегвина превзошла я,
В отваге вам, быть может, уступая,
Но не в любви, и верной, и простой.
Так что же, всех приветом награждая,
Суровы и надменны вы со мной?
>3 Я не пойму, как можно столь жестоко
Меня предать печали одинокой.
А может быть, я стала вам далекой
Из-за другой? Но вам не шлю упрека,
Лишь о любви напомню молодой.
Да охранит меня господне око:
Не мне, мой друг, разрыва быть виной.
>4 Вам все дано — удача, слава, сила,
И ваше обхождение так мило!
Вам не одна бы сердце подарила
И знатный род свой тем не посрамила, —
Но позабыть вы не должны о той,
Что вас, мой друг, нежнее всех любила,
О клятвах и о радости былой!
>5 Моя краса, мое происхожденье,
Но больше — сердца верного влеченье
Дают мне право все свои сомненья
Вам выразить в печальных звуках пенья.
Я знать хочу, о друг мой дорогой,
Откуда это гордое забвенье:
Что это — гнев? Или любовь к другой?
Прибавь, гонец мой, завершая пенье,
Что нет добра в надменности такой!

КАНСОНА

Мне любовь дарит отраду!
Чтобы звонче пела я,
И заботу и досаду
Прочь гоню, мои друзья.
И от всех наветов злых
Ненавистников моих
Становлюсь еще смелее —
Вдесятеро веселее!
Строит мне во всем преграду
Их лукавая семья, —
Добиваться с ними ладу
Не позволит честь моя!
Я сравню людей таких
С пеленою туч густых,
От которых день темнее, —
Я лукавить не умею.
Злобный ропот ваш не стих,
Но глушить мой смелый стих
Лишь напрасная затея.
О своей пою весне я!

Ук де ла Баккалариа

(XIII в.)

АЛЬБА[287]

Вместо нежного привета
Ей, царице всех услад,
Чтоб забыться, песнь рассвета
Я сложу на новый лад.
Лунный свет забрезжил где-то,
В птичьих трелях дремлет сад, —
Так мне тяжко бденье это,
Что заре я был бы рад.
О боже, как
Наскучил мрак!
Как я жду рассвета!
Хоть Евангельем осмелюсь
Я поклясться: ни Андрей[288],
Ни Тристан[289] или Амелис[290]
Даме не были верней.
Строки «Pater noster»[291] пелись
Наново душой моей:
«Господи, Qui es in coelis»[292]
Дай увидеться мне с ней!»
О боже, как