По крайней мере, так я привык думать. Сейчас? Теперь не уверен.
Калла ворочается во сне, и простыня опускается, верхняя часть едва прикрывает красивые груди, которые я помню, как ласкал прошлой ночью. У меня слюнки текут. Все остальное находится под накрахмаленным белым бельем – ее плоский живот, гладкие бедра, тугая киска и великолепная задница. Без сомнения, она великолепна, и она физически возбуждает меня. Но на самом деле она привлекает меня еще больше, как личность. Мне нравится, как она одновременно спокойна и чопорна – пока я не разгадаю ее. Я люблю искру и намек на дерзость – пока она не уступит моей воле. И мне нравится ее честность. Она не играет в глупые игры разума. Она никогда не стала бы водить меня за нос или трахать просто ради того, чтобы переспать со мной. Когда она так открыто отдает свое тело, я могу сказать, что это что-то значит для нее.
Она не знает, что это значит для меня все.
– Перестань пялиться, – бормочет она, все еще не открывая глаз. – Я ужасно выгляжу по утрам.
Я смеюсь.
– Ты выглядишь прекрасно.
Калла усмехается и, нахмурившись, открывает один глаз.
– Конечно. Отпечатки простыни на щеках сексуальны. И кто может устоять перед изголовьем кровати? Я уверена, что мне нужна зубная щетка.
– Если ты продолжишь утверждать, что я не должен хотеть быть внутри тебя прямо сейчас, то докажу, что ты ошибаешься. И ты знаешь, что я вполне способен подтвердить, – я прижимаю эрекцию к ее бедру, – слова.
Ее ресницы трепещут, и голубые глаза словно ударяют меня в живот. Ее губы такие нежно-розовые, как первые цветы новой весны. Да, это действительно чертовски поэтично для меня, но мне этот цвет нравится намного больше, чем красный сексуальный, которым она щеголяла вчера в баре.
– Ты сумасшедший, – говорит она. – Я бледная без макияжа. Уверена, что отекла от вина. И я готова поспорить, что прошлой ночью выглядела намного лучше, чем при ярком солнечном свете этим утром.
Я перекатываю ее на бок, лицом к себе. Затем я даю ей сочный шлепок по заднице.
– Ты дерзкая сегодня. Тебе нужна порка и трах?
Легкая улыбка играет на ее губах.
– Может быть.
Затем, словно вспомнив что-то ужасное, она садится, вцепившись в простыню.
– Черт. Сколько сейчас времени?
Я смотрю на часы на тумбочке.
– Девять тридцать.
– Что? – Ее глаза расширяются. – Я никогда не сплю так долго.
– Я тоже.
Мне повезло, если я сплю больше четырех часов в сутки. Прошлой ночью? Почти девять часов.
– Во сколько тебе нужно быть в... куда бы ты ни собиралась сегодня?
– К маме? – Она морщит нос. – Я сказала ей, что встречусь с ней за ланчем в час. А как насчет тебя?