За дубовым перелеском, на опушке, у края сыпучей песчаной дороги стоял покосившийся крест с чёрной жестяной иконкой. По кресту ползли красные, в белую крапинку божьи коровки. Тихий ветер дул в лицо с овсяных полей. Овсы шелестели, гнулись, по ним бежала седая волна.
За овсяным полем мы прошли через деревню Полково. Я давно заметил, что почти все полковские крестьяне отличаются от окрестных жителей высоким ростом.
— Статный народ в Полкове! — говорили с завистью наши, заборьевские. — Гренадеры! Барабанщики!
В Полкове мы зашли передохнуть в избу к Василию Лялину, высокому красивому старику с пегой бородой. Седые клочья торчали в беспорядке в его чёрных косматых волосах.
Когда мы входили в избу к Лялину, он закричал:
— Голову пригните! Голову! Все у меня лоб о притолоку расшибают! Больно в Полково высокий народ, а недогадливы — избы ставят по низкому росту.
За разговором с Лялиным я наконец узнал, почему полковские крестьяне такие высокие.
— История! — сказал Лялин. — Ты думаешь, мы зря вымахали в вышину? Зря даже кузька-жучок не живёт. Тоже имеет своё назначение.
Ваня засмеялся.
— Ты смеяться погоди! — строго заметил Лялин. — Ещё мало учён, чтобы смеяться. Ты слушай. Был в России такой дуроломный царь — император Павел? Или не был?
— Был, — сказал Ваня. — Мы учили.
— Был, да сплыл. А делов понаделал таких, что до сих пор нам икается. Свирепый был господин. Солдат на параде не в ту сторону глаза скосил — он сейчас распаляется и начинает греметь: «В Сибирь! На каторгу! Триста шомполов!» Вот какой был царь! Ну и вышло такое дело — полк гренадёрский ему не угодил. Он и кричит: «Шагом марш в указанном направлении за тыщу вёрст. Походом! А через тыщу вёрст стать на вечный постой!» И показывает перстом направление. Ну, полк, конечно, поворотился и зашагал. Что сделаешь! Шагали-шагали три месяца и дошагали до этого места. Кругом лес непролазный. Одна дебрь. Остановились, стали избы рубить, глину мять, класть печи, рыть колодцы. Построили деревню и прозвали ее Полково, в знак того, что целый полк её строил и в ней обитал. Потом, конечно, пришло освобождение, да солдаты прижились к этой местности и, почитай, все здесь и остались. Местность, сам видишь, благодатная. Были те солдаты — гренадёры и великаны — наши пращуры. От них и наш рост. Ежели не веришь, езжай в город, в музей. Там тебе бумаги покажут. В них всё прописано. И ты подумай: ещё бы две версты им прошагать — и вышли бы к реке, там и стали постоем. Так нет, не посмели ослушаться приказа, точно остановились. Народ до сих пор удивляется. «Чего это вы, говорят, полковские, впёрлись в лес? Не было вам, что ли, места у реки? Страшенные, говорят, верзилы, а догадки в башке, видать, маловато». Ну, объяснишь им, как было дело, тогда соглашаются. «Против приказа, говорят, не попрёшь! Это факт!»