Ну а дальше — дуэль, слава, почести, предложение занять кресло министра и демонстративный отказ. Дескать, считает своим долгом работать с детьми, воспитывать в них дружественность, доброту, любовь к окружающему миру и терпимость к его недостаткам. Поэтому Хогвартс, поэтому преподавание. Насколько на решение остаться в школе повлиял тот факт, что здесь расположен сильнейший в Европе магический источник, знает только сам Дамблдор.
Непростая биография.
Беда в том, что человек такой судьбы равно может быть и святым, искренне радеющем о благе человечества, и фанатиком, готовым безжалостно выжигать малейший намек на темные искусства, и потрясающе искусным лицемером, способным обмануть даже ближайших друзей. Куда уж мне надеяться определить, кто есть Дамблдор на самом деле. А надо, очень надо. Директор станет лидером одной из сторон в предстоящем конфликте, собственно, он уже сейчас сам по себе величина, идеолог нарастающего противостояния. Когда наступит момент для вмешательства, надо четко понимать интересы всех игроков, представлять ситуацию в целом, просчитать все последствия. Потому что второго шанса у меня не будет.
Странная история семьи Дамблдоров меня заинтриговала. Пригодится она в будущем или нет, но разобраться в ней стоит хотя бы ради понимания, на что в принципе способны темные маги. Как далеко способен зайти чистокровный, жаждущий… Чего? На что колдун согласится обменять собственных детей?
— Здравствуйте, мистер Филипс.
Рынок в Лютном авроры навещают редко, хотя знают, что здесь всегда можно найти запрещенный товар. Причем, когда рейды все-таки случаются, то продавцов, пойманных с поличным, в девяти случаях из десяти отпускают «в связи с отсутствием доказательств». Дело в том, что существование негласного института посредников выгодно всем — и Министерству, и охранителям закона, и тем, кто его нарушает. Законы у нас дурацкие, а спрос на услуги есть, так пусть лучше игра идет по правилам и не выходит за более-менее пристойные рамки. Тем не менее, местные не наглеют и понимают, что их полунищее благополучие постоянно висит на тоненьком волоске.
Мистер Филипс знал многих, погрузившихся во тьму. И его знали многие.
— Здравствуй, Хальвдан, — поздоровался старик. — Посиди минут пять, я сейчас.
Пока мастер заканчивал общаться с клиентом, я расположился за крошечным столиком в глубине лавки. Кстати, называть Филипса стариком не совсем корректно, выглядит он лет на пятьдесят. Большинство сильных волшебников на определенном этапе жизни словно застывают, внешне не меняясь и сохраняя крепость и гибкость тела, так что истинный возраст собеседника угадать можно не всегда.