— А… — удивленно уставилась на меня девчонка, запустившая руку под одеяло. — Что с тобой, Вир?! — явно взволнованно спросила она.
— Последствия электротравмы, полагаю, — ответил я. — Думаю, на днях все будет в норме. И Лил, у меня к тебе есть серьезный разговор, — решил я как переключить внимание девчонки со своей «временной импотенции», так и осуществить «легендирование» новой личности.
— Точно пройдет? — спросила Лил, на что я веско покивал, улыбнувшись. — А что за разговор? — слегка нахмурилась она.
— Ты знаешь, по-моему, я от той молнии умер, — начал художественно развешивать лапшу я. — Не до конца, но перед глазами меня пронеслась жизнь. Вот только не шестнадцать лет, а лет семьдесят. Я не всё запомнил, но… несколько повзрослел, наверное. И многое узнал… — протянул я.
— А мы? — ожидаемо спросила девчонка «самое важное». — И Вир, это были не галлюцинации?
— Не знаю, может и галлюцинации, но я точно поменялся. А мы были вместе, — улыбнулся я девчонке.
— Это хорошо, — улыбнулась она в ответ, забралась на кровать и потребовала, — рассказывай.
И рассказал я историю придуманной жизни техника-Вира, нашей семьи и прочее. В эмоциональщину старался не углубляться, но и не пренебрегать — девочка мне правда пришлась по сердцу (да и по остальным частям организма, судя по воспоминаниям), так что терять я её не хотел. Через полчаса Тони свалил из-за двери: очевидно, получил ответы на волнующие его вопросы, а куча, пусть и поверхностно освещенных, но технических моментов были ему неинтересны.
А девочке вещал, наверное, часа два. Тем временем, за окном стал накрапывать дождь, Лил забралась под одеяло и, приобняв меня — заснула.
В принципе, вышло сносно — оценил в итоге я. Основные теперешние жизненные ориентиры указал, неприятия не вызвал, а часть моих речей девчонка слушала, блестя глазами, как волшебную сказку. Пусть будет, приятная она, хорошая, да и позабочусь о ней, подумал я, легонько поглаживая сопящую девчонку. И в память о Вире, да и самому приятно, заключил я, входя в медитацию многомерщика.
Но на этот раз мне помешал новый посетитель, хотя, скорее, хозяин места моего пребывания. Данатан Холмс, медик острова и, по совместительству, член совета. Засунув свой шнобель в палату (небывалое проявление деликатности) и убедившись что мы не предаемся утехам, дядька лет сорока поманил меня пальцем.
Аккуратно, чтобы не разбудить Лил, выбравшись из-под одеяла, я последовал за доктором в процедурный кабинет. Холмс размотал бинты, присвистнул, нанес на ожоги некую мазь и перебинтовал по новой.