— Так, — потёр я переносицу, сняв шлем. — Слушай внимательно, мыслитель погибла не сама…
— ТЫ?!! — жутко взревел сионист, засветился ярким светом и исказил окружающее пространство, но, спустя миг, успокоился. — Ничего не сделаю… и говорить не буду. Убивай!
— Так вот, погибла не сама, — пребывая в воздухе на груде кирпичей, достигших океанского дна, продолжил я. — И не я, я про вас и не знал-то толком, почему у тебя и спрашиваю. Но вот тот, ваш соплеменник… — начал я, да и выложил всю цепочку выводов, даже несколько проекций создал, для наглядности.
Золотой дергался, очи пучил, мерцал и континуум искажал, хотя умереннее. Наконец, уставился на меня горящими (в прямом смысле слова!) глазами.
— Высший! Молю, найди и уничтожь! У меня мало энергии… а она тебе и не нужна… ничего у меня нет, — заскрежетал он зубами. — Я просто молю — после моей смерти, уничтожь его! Тебе несложно…
— Сам справишься, — сварливо ответил я.
— КАК?!! — взревел сионист. — Я — малая доля от себя, теряю энергию…
— Молчать и слушать! — строго возвестил я. — А то ишь, разорался. С командой, завершающей цикл, я тебе помогу. Соберешь свои осколки, даже… да, подкину тебе энергии на бедность, — меценатствовал я. — Однако, взамен…
— Всё, всё что угодно! — выдал собеседник.
— Достал перебивать! — возмутился я не на шутку. — Быдло бескультурное, дослушай!
— Молчу, — буркнул золотой.
— Вот и молчи, — покивал я. — Так вот, в мирах, которые ты будешь засевать, ты откажешься от подталкивания к конфликту. Люди и сами по себе не подарок, это раз. Вернешь метрику этой Земли к норме, это два.
— А разве ты не можешь? — уставился на меня сионист.
— Я все могу, — важно соврал я. — В рамках тебе доступного, конечно, ну и мертвых не воскрешу. Но почти все. Но за собой сам приберешь, раз уж нагадил, — сварливо озвучил я, на что последовал кивок.
— Сделаю, — кивнул уже неотрывно пырящийся на меня сионист.
А я призадумался. Вот вроде всё выходит удачно, вот только одно «но». Ну, положим, команду я хоть сейчас отдам. Сионист соберется и полетит мстить со страшной силой, причем деятеля этого найдет, тут я уверен. И вроде все хорошо и хорошо закончилось…
Да конечно! В мире пропадают сверхи, остаются на Питкэрне. Кто во всем виноват — конечно Вирему, папуас злокозненный! И выйдет картина, что надо будет весь Мир нагнуть, что лениво, неохота и вообще не до того. Или нужен алмазный, монокристаллический обоснуй.
Посмотрел я на пырящегося на меня сиониста, прикинул, подумал и возвестил.
— Значит так, сейчас займемся приборкой за тобой. Точнее, ты сам, а я мудрые советы давать буду, ну и помогу по мелочи, где не справишься. Итак, вот это, — начал я транслировать переработанную программу сионисту, ты поменяешь у своих осколков. Пропишешь вместо своей программы. Не у всех, а только, — задумался я, — по конкретным параметрам. Будет носитель за них выходить — оставишь как есть. Эти осколки останутся тут, как вира и плата за помощь. Сделаешь это, проверишь всех носителей. Не особо показывайся, но и не прячься. Как закончишь — подлетаешь сюда. Прощаешься с планетой, я тебе помогаю — и ступай по своим делам. Далее, насчет осколков твоей подруги, раз уж забрать не хочешь, — продолжил я. — Они получат воплощение, как симбионты, у людей. Срастутся с ними и, со временем, станут Высшими. Можешь считать их вашими детьми или продолжением мыслителя — дело твоё, но она не уйдет в небытие. Всё, напрягайся, — скорчил я усталую мину под кивки собеседника.